shellina - Дневник. Начало

Пчелы на него так и липнут, ненавижу… не отчима, конечно, а пчел. Отчима я воспринимаю как неизбежное зло, не способствующее моему комфортному существованию. Потому что у светлого и темного магов может быть только одно общее — еда. И то — не факт! Они же у меня такие нежные, им салатики всякие подавай, огурчики, морковку, а я мясо хочу, мясо! И рыбу иногда, всякая капустка уже никуда не лезет. Мой отец — потомственный темный волшебник, умер при загадочных обстоятельствах, не оставив мне ни кната, сволочь. Моим воспитанием занимался Тобиас, хотя воспитанием это назвать было сложно. Все те шесть лет, которые мы с ним провели под одной крышей, я был для него мистером Фолтом, а он для меня Тобиасом. А моё воспитание сводилось к душещипательным беседам и к любованию очередного творения его садоводческого гения. Но я же темный, я важную информацию воспринимаю больше через ремень, и не надо ля-ля о том, что детей бить нельзя. Скажу по секрету — можно! Даже нужно! Но только темных, светлым это категорически противопоказано: они впадают в депрессию и тоску, из которой могут не выйти до конца своих дней. Важную информацию до меня доносил только мой крестный — единственный темный волшебник, которого я знал.С него-то все и началось. Начну по порядку.

О том, что день явно не задался, я понял еще с самого раннего утра.

Есть хотелось жутко, причем хотелось бифштекса, на крайний случай — яичницу с беконом, а на столе опять стояла какая-то зеленая дрянь. Сижу, ковыряюсь в этой… дряни и размышляю о смысле жизни. Мои тяжкие думы прервал осторожный стук в окно. И правильно, что осторожный, сова — а это была именно она — понимала, что в дом, где находится голодный темный маг, влетать нужно, соблюдая всю технику безопасности. Мать ее впустила, накормила, отвязала письмо и птица благополучно смылась. Скорость, с которой она это сделала, была близка к звуковой.

Письмо было адресовано мне, глядя на сургучную печать, я понял, что это не к добру. Мама почему-то обрадовалась и вслух прочитала о том, что с самого рождения я зачислен в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Чего радостного она там нашла — не имею ни малейшего понятия. Там же одни светлые! Я там свихнусь! Если родственники решили от меня избавиться, то могли выбрать для этого более гуманный способ: яд сварить какой-нибудь, что ли. Мама умеет, я сам ей как-то помогал.

Разумеется, письмо сгорело. Совершенно случайно, прямо у мамы в руках. Она еле успела его отбросить. Что за ерунда? Я ей так и сказал, глядя на нее невинными глазами. Второе письмо разорвалось у меня в руках. Само. На десять частей. Это же получилось совершенно случайно! Странно, что мне никто не поверил. Третье письмо пришло вместе с разгневанным крестным, который по совместительству является директором этой школы. Неудивительно, что нервишки пошаливают — столько лет провести со светлыми магами! Не сказав никому ни слова, он затащил меня в комнату и объяснил причину своего гнева. Это было больно. Я понял прямо на своей пятой точке, что нельзя трепать нервы состоявшемуся темному магу. Потом был долгий разговор, во время которого я ударился в слезы. Правда, слезы — это не характерно для темного, но перед глазами непроизвольно возникал отчим, кромсающий на обед очередную флору, и они сами собой наполнялись слезами. А крестный вещал о том, что мне нужно учиться, что контроль над силой должен происходить под присмотром опытного темного взрослого и прочая ерунда. Честно говоря, это было не совсем убедительно. Я приводил свои аргументы. Во-первых, я говорил о том, что по маминым учебникам я изучил программу первого курса, и второго, и третьего, и даже четвертого! Мне же будет скучно, а скучающий темный — это...

Во-вторых, один темный опытный взрослый у нас есть, причем он же должен осуществлять контроль надо мной и над моей возрастающей силой в школе, значит, может руководить мною и дома. И так далее, и тому подобное. Но последний аргумент привела мама. Для меня прозвучало заветное для любого темного слово — деньги. Оказывается, после смерти отца нам выплачивали какую-то пенсию, но после моего последнего дня рождения выплаты прекратились. А Тобиас… Ну, что тут сказать, Тобиас и деньги — понятия несовместимые. Я пытался вяло заикнуться о том, что мой крестный вполне обеспеченный человек, как и любой уважающий себя темный. Из услышанного ответа я вынес следующее: крестный меня очень любит, и если возникнет необходимость, он отдаст за меня жизнь, но только не деньги. Тогда я сделал вывод, что, несмотря ни на что, завтра меня ждет увлекательный поход в Косой переулок..."

Читать дальше