Бастет - Мы, аристократы - 3

- Напомнишь мне после весенних каникул. Но мы отвлеклись, ты ведь не о жабе поговорить пришёл.

- Да, я о друзьях. Рон как бы мой друг, только он всё время ругается и раздражается. Гермиона тоже друг, только она всё время пилит меня и учит. Вроде бы они правильные вещи говорят, но, знаешь, надоедает очень. Они меня за дурака держат, поэтому… ну, они что думают, то и говорят. Я на людях теряюсь… не п-привык… а внутри я всё п-понимаю… - Лонгботтом разволновался и снова стал заикаться. - Наверное, это неправильно, что я о н-них так говорю…

- Ты скажи, в чём дело, мы разберёмся.

- Ну, проговариваются они. Получается, что Гермиона всё время жалеет, что я бестолковый и совсем не Поттер, а Рон, напротив, считает, что я хоть и бестолковый, зато не Поттер. Он тебя здорово ненавидит непонятно за что. Вы с ним вроде бы особо не сталкивались - я ничего такого не припомню.

- А Грейнджер?

- Она тебя уважает. И очень жалеет, что ты, по её словам, с пути сбился и что Слизерин на тебя плохо влияет. Она утверждает, что не доверяет тебе, но позвала же она тебя искать Блэка… и если бы не ты тогда, она бы умерла. Так вот, по этим оговоркам само напрашивается, что я у них вместо тебя, Поттер. Может, ты знаешь, для чего им это нужно? А то устал я от этих загадок…

Невилл утомлённо выдохнул и ожидающе посмотрел на меня. Я тянул с ответом, выбирая, что ему можно рассказать, если он не знаком с окклюменцией.

- Лонгботтом, мы ведь с тобой почти в один день родились. Я - тридцать первого июля, ты - тридцатого.

- Ты знаешь, когда я родился? - удивился он.

- Знаю, опекун рассказал. Видишь ли, за полгода до нашего рождения Трелони напророчила при Дамблдоре, что рождённый в конце седьмого месяца сможет победить Тёмного Лорда. Под пророчество подпали мы с тобой, но по известным только ему причинам Дамблдор заявил тогда, что это я. Предатель сообщил это Вольдеморту, и в результате мои родители погибли, а я обзавёлся шрамом на лбу. Теперь Дамблдор считает, что я пошёл по плохой дорожке и поэтому не могу быть ребёнком пророчества. Значит, теперь это ты.

- Выходит, Рон с Гермионой нянчатся со мной, потому что меня напророчили?

Я пожал плечами.

- Это твои друзья, не мои. Тебе виднее. Ты спрашивал, почему они нас сравнивают - я ответил, что об этом думаю. Когда, говоришь, Уизли с тобой подружился?

- Примерно год назад.

- То есть, вскоре после того, как Дамблдора лишили опекунства надо мной и отдали это опекунство Малфоям?

Лонгботтом уставился на меня, прозревая.

- Точно… Но Гермиона и до этого хорошо ко мне относилась. Правда, столько внимания она мне не уделяла. Думаешь, она знает о пророчестве?

- Может, и не конкретно о нём, но Дамблдор наверняка убедил её присмотреть за тобой, потому что тебя ждут великие дела.

- Но я совсем не хочу быть этим… напророченным. Ну какой из меня герой?

- Ты идеально подходишь Дамблдору. Ему нужен именно такой герой, который никогда не скажет ему «нет».

Невилл тяжело вздохнул и надолго задумался. Я молча стоял рядом - это был не мой разговор, а его. Наконец он повернулся лицом к каменной балюстраде, облокотился на неё и, не глядя на меня, заговорил:

- Помнишь, я договаривался с тобой о встрече в первый раз? Гермиона с Роном выспросили у меня тогда, о чём я говорил с тобой. Я не думал, что от них это надо скрывать. Гермиона тогда пилила меня всю дорогу до общежития, говорила, что я наивный и что ты меня обманешь, а Рон, уже в общежитии, устроил мне целый скандал. Джордж с Фредом всё слышали и сказали ему - пусть он уймётся, потому что я никуда не пойду. Как будто меня рядом не было. Я сказал им, что им за меня это не решать и что их мои разговоры не касаются, а они только смеялись и говорили: «Никуда ты, чудик, не пойдёшь».

Он повернул кисть руки и показал мне видневшиеся на ней следы язв.

- Мадам Помфри обещала, что до каникул это пройдёт. Но, Поттер, я никогда не забуду, что Джордж с Фредом подлили мне эту дрянь. И никогда не забуду, для чего они её мне подлили. Представляешь, когда меня выписали, они подошли ко мне как ни в чём не бывало, похлопали по плечу - молодец, выжил - а когда я отвернулся от них, сказали, что я шуток не понимаю. Я их шуток никогда и не понимал, между нами.

Значит, близнецам Уизли всё-таки удалось докопаться до пределов терпения безответного Невилла.

- Дружные вы, гриффиндорцы, - отозвался я. - Вы как единый организм - если одна частица претендует на самостоятельность, остальные мгновенно ставят её на место.