cygne - Круги по воде

С этими словами Волдеморт исчез, и только с его уходом весь ужас и боль потери обрушились на Сириуса со всей силой. Марлин… Джим… Рем… Те, кто был ему дороже всего на свете, ради кого он жил… И Сириус, так и оставшийся в облике Бродяги, завыл тоскливо и обреченно.

* * *

- Сириус! - Марлин резко села на диване, на котором не заметила, как задремала, пока Лили укладывала Гарри.

Сердце бешено колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди. Светлая, мирная комната, насквозь пронизанная солнечными лучами, была резким контрастом к той буре, что бушевала в ее душе.

На ее крик прибежала встревоженная Лили:

- Марлин? Что с тобой?

- Лил, - Марлин перевела на подругу взгляд, полный ужаса, - ему плохо, он в отчаянии…

- О чем ты, дорогая? - Лили села рядом, успокаивающе обняла ее за плечи.

- Знаешь, - Марлин говорила, будто в прострации, - я в последнее время чувствую Сириуса, чувствую, когда ему больно и плохо.

Лили задумалась, чуть нахмурившись.

- Кажется, я что-то такое читала. А, вот! - она начала декламировать цитатным тоном: - Волшебница во время беременности может чувствовать состояние отца своего ребенка, даже если он далеко, благодаря магии ребенка, в этот период тесно связанной с магией обоих родителей. Особенно при сильных эмоциональных всплесках.

Марлин согласно закивала:

- Точно. И раньше бывали моменты, когда я знала, что ему больно. Но сейчас… Лили, он в полном отчаянии, словно… Нет, даже не знаю, с чем сравнить. Что этот гад с ним сделал, чтобы довести до такого состояния?! - ее глаза наполнились слезами, и она в бессильной злости сжала кулаки. - А я ничем не могу ему помочь!

- Ш-ш-ш, - Лили ласково обняла ее, притянула к себе. - Зато мы знаем, что Сириус жив. Мальчики обязательно найдут его. Надо верить в это.

- Я надеюсь, - тихо произнесла Марлин. - Без этой надежды я не смогла бы жить.

Отголоски взрыва безграничного отчаяния, который она только что уловила, постепенно стихли - такие моменты всегда были недолгими. И, наверное, это хорошо: иначе она бы просто сошла с ума. Но память о нем продолжала терзать душу, заставляла воображение подсовывать картины одну ужасней другой, не давала успокоиться. Сириус, Сириус, Сириус… Что же такое случилось? Как ему помочь?

* * *

Волдеморт не появлялся несколько дней. Все это время Сириус пролежал ничком на полу, почти не шевелясь и игнорируя еду. Жить не хотелось. Поначалу душу терзали боль, отчаяние, ярость, стремление отомстить. Но теперь осталась лишь апатия и желание умереть, чтобы все закончилось. Лили и Гарри все равно будут под защитой, даже в случае его смерти. Как вдруг, при мысли о крестнике, Сириус словно наяву услышал голос Джеймса:

- Бродяга, если со мной что-то случится, позаботься о Лили и Гарри.

Что-то дрогнуло в душе. Гарри… Малыш остался без отца, и кто позаботится о нем, если не крестный? А значит, ему есть ради чего жить, есть ради чего бороться, назло проклятому Волдеморту.

И когда его мучитель вернулся, Сириус встретил его гордым и презрительным взглядом, решив, что не даст ему удовольствия видеть свое отчаяние. Волдеморт продолжил говорить с того места, на котором остановился в прошлый раз, словно и не было этих нескольких дней:

- Вот видишь: больше не осталось тех, кто мог бы обвинить тебя в предательстве, или захотел бы мстить. Так ради чего тебе страдать? Открой тайну - и я сделаю тебя своим приближенным.

- Ты совсем идиот, или прикидываешься? - холодно процедил Сириус. - Неужели ты думал, что из-за того, что ты убил моих друзей и жену, я позволю тебе убить еще и моего крестника?

Лицо Волдеморта перекосилось от злости:

- Я думал, мы сможем договориться мирно. Что ж, как хочешь. Круцио!

Пытка длилась дольше, чем обычно, и только когда Сириус уже думал, что его рассудок не выдержит боли, она внезапно прекратилась. Волдеморт с раздраженным шипением исчез, а Сириус без сил остался лежать, пытаясь прийти в себя.

* * *

Ответ от Нарциссы пришел неделю спустя: «Договорись, чтобы завтра мне был открыт камин в кабинете Дамблдора. Н.М.»

Нарцисса непринужденно вышла из камина в директорском кабинете и, неуловимо-изящным движением стряхнув случайно налипшую золу со светло-голубой дорогой мантии, слегка склонила голову, приветствуя собравшихся:

- Добрый день.

- Миссис Малфой, - Дамблдор наклонил голову в ответ.

Регулус улыбнулся кузине:

- Привет, Цисси.

Та неодобрительно покачала головой - еще бы: подобное обращение при посторонних - грубое нарушение этикета. Но, тем не менее, в уголках губ у нее затаилась едва заметная улыбка. Северус кивнул, как старой знакомой - особо тесно они никогда не общались, но все-таки учились на одном факультете; Джеймс и Сьюзан поздоровались несколько настороженно, но дружелюбно; а вот Ремус, кажется, был настроен гораздо спокойнее и увереннее.