rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля

- Ты сейчас упадешь, - в его голосе столько нежности. И он опускается со мной на ковер возле камина.

Я вижу нас в небольшом зеркале, висящем над каминной полкой - вижу его, садящегося позади меня, уже без мантии, мои черные волосы на фоне его светлой рубашки, его руки, расстегивающие пуговицы на моей, проникающие под ее ткань. Вижу, как он склоняется ко мне сзади, целует в шею, в плечи, обнажающиеся под его руками. Его волосы скользят по моим плечам, падают мне на грудь, задевают кажущиеся сейчас такими темными и маленькими соски - и от этих случайных касаний по моем телу пробегают волны тепла. Отсветы пламени. Черты его лица, видящиеся мне сейчас еще более резкими в быстрой игре света и тени. Он похож на огненного демона. Свет свечей за нами в зеркальном отражении складывается в мерцающий лабиринт, уводящий туда, откуда нам не будет возврата - там тьма и огонь. Смотрю и не могу оторваться - вот его руки неторопливо ложатся на застежку моих брюк - я вздрагиваю, мне безумно хочется, чтобы он продолжал, и в то же время я боюсь того, что каждое его движение приближает нас к неминуемой развязке - и мне немного странно. А его пальцы все также неспешно расстегивают ремень, проскальзывают внутрь. Я вскрикиваю - и от его прикосновения, и от этой невероятно порочной сцены, которую показывает мне зеркало. Я вижу себе - мальчишку в соскальзывающей с худеньких плеч полурасстегнутой рубашке, готового отдаться взрослому мужчине, сходящего с ума в его объятиях. А его сильные руки обхватывают меня так крепко, что я не могу двинуться.

- Что ты так дрожишь, глупый? - опять улыбка в его голосе. - Боишься, что я тебя растерзаю?

- Я не боюсь, - шепчу я, пытаюсь повернуться и поймать его губы, дарящие мне успокоение.

- Конечно, боишься, глупый, - говорит он, а потом легко целует меня в уже припухшие губы, разворачивая к себе. - Я все равно не отпущу тебя.

А я, пытаясь продемонстрировать свою решимость, тянусь к пуговицам на его рубашке. У меня дрожат руки, но я должен справиться, должен, я не могу отпугнуть его сейчас своим страхом. И пальцы у меня ужасно холодные, но как только я дотрагиваюсь до его обнаженной кожи, открывающейся все больше с каждой следующей пуговкой, я начинаю согреваться. То, что я могу касаться его, чувствовать, как под моими губами затвердевают соски на его широкой груди, проводить языком по его светлой коже, которая сейчас кажется мне пахнущей лондонским дождем, отгоняет мои сомнения. И я прижимаюсь к нему - кожа к коже, так, чтобы чувствовать неровный ритм его сердца, позволяя ему услышать и биение моего. Он стягивает мою дурацкую рубашку, форменный галстук, в которых я, наверное, напоминаю ему студента, соблазняющего своего преподавателя. Мы на коленях друг напротив друга, я чувствую его тело своей обнаженной грудью, хочу чувствовать больше, больше… От камина так жарко…

- Пойдем в кровать, - хрипло шепчет он мне, чуть касаясь языком крохотной ямки у меня за ухом - и новая волна дрожи распространяется от шеи, вниз по спине и дальше, ниже, охватывая меня всего. Разве я смогу сейчас подняться?

Но он крепко держит меня за плечи и я все же поднимаюсь, а эти идиотские расстегнутые брюки просто спадают вниз, спутывая мне ноги, так что я не могу сделать и шагу. Черт, еще носки и ботинки! Как я сейчас должен их стягивать? Но Северус просто подхватывает меня на руки, а когда я уже падаю поперек кровати, просто стаскивает с меня все эти так мешающие сейчас вещи. На мне остаются только тонкие боксеры, сейчас уже практически ничего не скрывающие. А он стоит надо мной в расстегнутой рубашке, с растрепавшимися волосами, смотрит на меня безотрывно, жадно, словно пытается одним взглядом охватить все мое тело, присвоить его себе, даже не прикасаясь ко мне.

- Сними, - почти приказывает он.

Наверное, я краснею, но щеки мои и так уже пылают, так что на это можно просто наплевать. Я дрожащими пальцами тянусь к резинке боксеров, а он безотрывно смотрит, как обнажается последний участок моего тела. Страшно. Кровь стучит у меня в висках, я дышу рывками, только пусть он не смотрит так, пусть будет совсем рядом, пусть нас ничего не разделяет. Но он не отводит взгляда и не двигается, словно никак не может насмотреться, будто хочет запомнить меня таким - дрожащим, краснеющим, обнаженным и возбужденным. И чтобы уже прервать эту пытку, я тянусь к нему и шепчу:

- Сев, иди ко мне, пожалуйста, - и протягиваю руки, чтобы обнять его.

И как завороженный смотрю, как он сбрасывает рубашку, хочу прикрыть глаза, чтобы не видеть, как он будет снимать все остальное, но не смею отвести взгляд. И передвигаюсь так, чтоб он мог лечь рядом со мной. И тепло его тела, накрывающего мое, сразу же меня успокаивает, я будто вновь обретаю якорь, который, казалось, потерял под его обжигающим взглядом.