Svanilda - Земную жизнь пройдя до половины

- Вы не помешали, - зельевар прервал зрительный контакт, и прошел к недавно починенному Гарри креслу. - Это ведь Каллас и Ди Стефано? Запись 53-го года из Ла Скала, если не ошибаюсь? Отличный выбор.

- Вы любите оперу? - с недоверием в голосе повторил Гарри недавний вопрос Мастера Зелий. Это казалось ему тем удивительнее, что с тех самых пор, как молодой человек вышел из больницы Святого Мунго, он не встречал еще никого, кто разделял бы эту его страсть. А Джинни так и вовсе называла высокие оперные голоса воплями неудовлетворенных кошек.

- И оперы, и симфонии. Вообще классическую музыку.

- О! Здорово! - Гарри, наконец, спустился со стула. - А я симфоническую музыку не очень понимаю, - сказал он, и тут же пожалел о своих словах, приготовившись выслушать от Снейпа очередную порцию оскорблений.

- Еще поймете, - неожиданно доброжелательно ответил Мастер Зелий. - Ее чтобы понять, нужно слушать чаще. И знать хоть что-нибудь о том, кто ее писал, и что хотел этим выразить.

- Наверное, - Гарри с некоторой опаской приблизился к зельевару, будто боялся, что спокойный тон Снейпа - не более, чем отвлекающий маневр перед каким-нибудь особенно обидным высказыванием. - А вы… У вас есть любимая опера? Или композитор?

- Вам действительно интересен мой вкус или вы спросили для поддержания разговора? - приподнял бровь зельевар.

- Интересен. Я вот очень Норму и Набукко люблю. А еще Аиду.

- Итальянская опера? Пуччини и Верди… Любопытно. Нет, я, как ни странно, предпочитаю немецких композиторов. В опере - Вагнера.

- Не знал, что вы романтик, - улыбнулся Гарри. В его понимании язвительный, прагматичный Мастер Зелий и исполненные драматизма и героического пафоса оперы Вагнера, ну совершенно не подходили друг другу. - А вы слушали «Кольцо Нибелунга»?

- Странно было бы утверждать, что любишь Вагнера, не будучи знакомым с грандиознейшим его произведением. Хотите сказать, что и вам нравится этот цикл?

- Нет. Не знаю. Я его не слышал. Мне говорили, что он скорее ближе к симфониям, чем к опере.

- Да, некоторые произведения Вагнера, действительно, называют симфонической оперой, - Мастер Зелий откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. А у Гарри появилось совершенно детское желание покрепче себя ущипнуть, чтобы проверить, не спит ли он. Сидящий в совершенно расслабленной позе Снейп, да еще и обсуждающий музыку с Поттером - подобная сцена не могла быть ничем, кроме сна или горячечного бреда. А зельевар меж тем заговорил снова. И были в его глубоком, низком голосе какие-то совершенно новые интонации - завораживающие, бархатистые. И Гарри даже поймал себя на том, что думает - а каково это - услышать, как Снейп поет. С его слухом и голосом, наверняка, это должно быть потрясающе красиво. - На самом деле оперы Вагнера - это музыкальная драма. За основу либретто своих произведений он брал сюжеты различных германский легенд и преданий. Вам как раз должно понравиться то, что героев Вагнеровских опер отличает сила переживаний. Здесь вы встретите и жажду подвигов, и героику борьбы, и вероломство предательства. И, - легкий, на удивление не обидный смешок, - присущее вам самому стремление к самопожертвованию. Но Вагнер, безусловно, не ограничивается подобной сентиментальщиной. В его произведениях присутствуют глубокие философские раздумья, богатый и сложный мир идей. Удивительно, как точно с помощью музыкальных инструментов он рисует величественные картины германской природы. Вы никогда не были в Баварии? А Вагнер провел там несколько лет, среди озер и холмов близ замка Hohenschwangau (Хоэншвангау). Позже король маггловской Баварии Людвиг 2, с которым композитор довольно много общался, построил настоящий архитектурный гимн операм Вагнера. Прекрасный Neuschwanstein (Нойшвайштайн), что в переводе значит «Новый лебединый утес».

Снейп замолчал, но Гарри, завороженный его глубоким голосом и красотой рассказа, продолжал как наяву видеть удивительный лебединый замок - белый, со вздымающейся к небу башней-шеей. Замерший, наподобие гордой птицы, имя которой он носил, у самого берега озера, как бы любующийся своим отражением в безмятежном зеркале ярко-синей водной глади. Откуда в его голове возникла эта картина? Такая четкая, как будто молодой человек на самом деле побывал в тех местах. Аврор мысленным усилием прогнал наваждение, и возмущенно посмотрел на Снейпа. Он больше не был тем неспособным к защите сознания мальчиком, которого профессор зельеварения безуспешно пытался учить окклюменции. А то, что в данный момент он поддерживает лишь самую слабую из ментальных защит, еще не является приглашением лезть к нему в голову. И Гарри, демонстративно глядя в глаза Мастеру Зелий, установил вокруг своего сознания непроходимую ни для какого лигиллиментора стену.