Svanilda - Земную жизнь пройдя до половины

Затем были операции против нападавших на магглов великанов, спасение похищенной троллями девочки, многочисленные аресты пойманных на месте преступления нарушителей… да много всего уже было. После того случая с полтергейстами Гарри быстро был признан полноценным членом отряда. Более того, Колин Манс, выслушав отчет о его поведении в Сауэрс-мэноре, определил его в одну из самых уважаемых оперативных групп. Эта группа долгое время состояла всего из двух человек ― тридцатипятилетних Томаса Хэнге и Дэвида Картера. Как Гарри потом узнал, в школе аврората эти двое учились вместе с Колином Мансом, и именно им тот обычно поручал наиболее сложные и ответственные дела. Том и Дэвид приняли его на удивление радушно. Оказывается, они давно уже просили Колина подыскать им достойного третьего. И Гарри был несказанно горд оказанным ему доверием, изо всех сил стараясь это доверие оправдать. Вот когда он сказал Марку особенное «спасибо» за проведенные с ним тренировки! Без них, наверное, он бы Тома и Дэвида быстро разочаровал. А так ему даже было чем их удивить. Многие из показанных ему Марком приемов они прежде не знали, так что частенько в тренировочном зале, куда они трое в обязательном порядке ходили каждый день, Гарри выступал в непривычной для себя роли учителя. Но в то же время ― и ученика. Хотя ни Том, ни Дэвид до Марка мастерством не дотягивали, они многое знали и умели, а главное ― с удовольствием делились опытом с новичком. Впрочем, рядом с ними Гарри очень быстро перестал чувствовать себя чужаком. Еще и месяца не прошло со дня их знакомства, а Дэвид и Том прочно вошли в его жизнь. Они вместе отправлялись на задания, вместе тренировались и обедали, даже некоторые вечера, когда Северус отсутствовал в Принц-мэноре, проводили вместе. Гарри познакомил их с Роном и Гермионой и всё собирался познакомить с Марком, а они его ― более близко с Колином Мансом. Вне работы тот оказался простым и очень веселым парнем, только свободного времени у него было даже меньше, чем у них. Колин буквально жил на работе, и Гарри, восхищенно наблюдая за начальником, порой думал, что вот из кого получился бы отличный глава аврората. Впрочем, он и на своем месте был хорош. А Сэм Торринс, похоже, неплохо справлялся с возложенными на него обязательствами. Так что если бы не мысли об убийстве Эла и о том, что его так и не подпускают к расследованию, Гарри был бы всецело доволен текущим положением вещей.

Иногда ему хотелось рассказать старшим товарищам обо всем, что он узнал со дня гибели Эла. О Медичи и их влиянии на Министерство магии, что метки бывших Пожирателей перенастроены на герцога Тосканского, что Кинтер и, наверняка, многие другие авроры, служат ему. Но что-то каждый раз его останавливало. Нет-нет, он всецело доверял своим новым друзьям и был уверен, что при необходимости они пойдут сражаться против Медичи вместе с ним. Но… У него ведь так и не было никаких конкретных планов, ни доказательств своим словам… ничего. Так что после некоторых колебаний Гарри решил сначала добиться официальной передачи ему дела Эла, разобраться в имеющихся материалах, а уж там, когда хоть что-нибудь станет ясно, вмешивать в эту историю новых людей.

Такой была дневная половина его жизни. Новая работа, новые впечатления, новые друзья. Но была еще и вечерняя половина. Куда более скромная по отведенному ей времени, но ничуть не менее важная.

Почти все вечера Гарри проводил с Северусом.

Во сколько бы он ни возвращался домой, а частенько это было глубоко заполночь, Гарри первым делом спрашивал у домовика, спит ли хозяин Северус, и ни разу за целый месяц, ответ на его вопрос не был утвердительным. Если время было позднее он тут же у эльфа выяснял местонахождение Северуса (чаще всего это была его личная гостиная, та самая, на диване в которой Гарри пережил самые сладкие, самые волнительные минуты своей жизни) и шел к нему. Каждый раз он останавливался возле закрытой двери и с замиранием сердца смотрел на часы. И каждый раз Северус открывал ему прежде, чем он успевал постучать. Частенько он ворчал о беспокойных полуночниках, но неизменно пускал Гарри к себе, а когда тот бывал голоден, кормил ужином.

В более спокойные дни, когда вернуться домой получалось пораньше, они ели вместе со всеми, а затем поднимались всё в ту же гостиную. Слушали оперные записи или пленившую Гарри волшебную скрипку Страдивари и говорили, говорили… Северус много рассказывал о Нормандии: о ее скалистых берегах, так похожих на родные английские просторах, о водах Ла-Манша, то бушующих, то спокойных, о сохранившихся в магической части Руана чудесах и забавных привычках французов. Гарри слушал Северуса, и нарисованные его словами картины, как наяву, представали перед его мысленным взором. И скалы, и волны, и старонормандские дома, столь непривычные взгляду британца. И всякий раз, столь отчетливо представляя никогда не виденные им пейзажи, Гарри вспоминал, как когда-то ― целую вечность назад ― они сидели в доме в тупике Прядильщиков, и Северус рассказывал ему о Вагнере и прекрасном замке Нойшвайштайн. Тогда он подумал, что эти мысленные образы ― результат примененной Северусом ментальной магии, и возмутился вторжением в свой разум. Что ж… Возможно, это и в самом деле была незнакомая магия (он все собирался об этом спросить, но каждый раз забывал, увлеченный рассказами), но теперь он и не думал против нее возражать. Теперь он готов был доверить Северусу и свое тело, и разум. Тем более, что он понимал: ничего плохого тот ему не сделает. Никогда.