Дмитрий Алкар: Тени Реальности 2. Час Быка

— Больно? — Ласково интересуюсь я, чувствуя как начинаю внутренне закипать. — А будет ещё больнее, если ты не извинишься и не станешь вежливым и хорошим мальчиком.

В подтверждение своих слов, резко выкручиваю его локоть, слышится тихий треск. Вливаю в свои руки и его плоть ещё больше энергии, дёргая конечность варщика в сторону. Треск усиливается. Слюна капает с подбородка Тумбы ему на грудь. Он не кричит, только очень-очень тихо, на пределе слышимости, подвывает.

Отпуская его руку, и делая знак Ави отпустить его, говорю, всё также ласково, варщику:

— Это разминка. Очень грубая работа. Просто небольшое предупреждение твоим разорванным сухожилиям, что так нельзя общаться. Ну так, будешь отвечать на вопросы твоего друга Ярта?

Тот судорожно кивает, разглядывая меня слезящимся глазом.

— Отлично, Тумба. Вот и взаимопонимание достигнуто. Теперь отвечай. Кто тот связной от «Детей Света»? Где он живет? Как выглядит? Только очень, очень точно отвечай, Тумба. Во избежание инцидентов, ведущих к нарушению нашей дружбы. — Шепчу эту фразу ему на ухо, наклонив своё изуродованное лицо к нему.

Человек смотрит на меня затравленным взглядом, веко открытого глаза судорожно дёргается.

— Чтобы ты испытал всё это… — Бормочет Тумба, и, вздрогнув всем телом, добавляет. — Мой друг, на вопросы которого я отвечу.

Я замираю, отодвинувшись от него и вытягивая сигарету из пачки, прикуриваю. Помолчав, выпускаю клуб дыма в потолок, прикрыв глаза. Так, пребывая во тьме, делаю резкую затяжку, потому что иначе дым улетучится из щели в моём новом лице, и, наконец, отвечаю. Не знаю, говорю ли я это для Тумбы? И уж тем более не для Ави. Скорее всего, для самого себя. Тихо и размеренно, произношу:

— Знаешь, я испытывал и не такие мучения. Когда я проходил инициацию… Я или не я? Это ведь тоже вопрос. Ведь я перерождённый. Мне сорок лет. Но, при этом, и несколько тысяч этих самых лет. У меня есть две памяти. Моя настоящая, большую часть которой я закрыл сам. И та, что принадлежала отвергнутомуклановцу до инициирования. Знаешь ли ты, что такое инициация на перерождение? Вряд ли. Обе мои памяти здесь сходятся в одной точке, поэтому я не забуду никогда той боли, которая была. — Открыв глаза, я смотрю на заплывшее лицо Тумбы. — Ведь такая инициация — это смерть. Тела, психики, души… Чтобы родилось нечто, надо сначала убить старое. С полным искренним желанием это совершить.

Ави тихонько вздыхает позади меня. Я не волнуюсь об этом. Перерожденные больше не под запретом в нашем Клане. Я смотрю на Тумбу, но гляжу сквозь него. Внутри меня клокочет боль, страдание и смерть, ставшие основой, тем стержнем, из-за которого я — Ярт — стал тем, кто я есть. Собой. Да и рассказал я отнюдь не всё, что естественно. Многие вещи должны оставаться в тайне от всех, кем бы они ни были.

Встряхнув головой, быстро прогоняю с себя морок прошлого, и тыкаю сигаретой в сторону дрожащего варщика.

— Ну ты и псих… — Всхлипывая, шепчет он, и, вновь не забыв, добавляет. — Мой друг…

Пожав плечами, я меланхолично отвечаю:

— Нет, я не псих. Я — просто демон.

Вытянув сигарету до бычка, тушу её об ладонь, чувствуя небольшую вспышку боли. Уронив раздавленный окурок на пол, снова подхожу к связанному Тумбе, и бесцветным голосом завершаю свои откровения:

— Вот видишь, дружок, я рассказал тебе свои секреты. Теперь — твоя очередь. У друзей всё поровну, а мы же договорились, что теперь дружим, да? Или будет больно, ведь я так не люблю, когда предают мою дружбу. — Кладу ладонь ему на затылок.

— Я всё понял. — Тумба выдаёт хриплый шёпот. — Я всё расскажу… друг. Только оставь мою душу в покое! Значит так, Павел. Он приходит… приходил каждую пятницу. Большой, светловолосый. Ростом, ну, под метр девяносто. Широкий, но без пуза. Чисто выбрит, но усы носит, вот. Такие, светло-рыжие, пожалуй. Одевается просто, как нормальный парень. Джемпер, кепка, джинса. Щурится иногда, наверное, со зрением проблемы есть, а очки носить зап… неудобно. Крест вот на груди носит, большой такой, поверх свитера. Золотой, если не фальшивый.

Тумба замолкает, перестав тараторить. Вздохнув, он переводит дух. Я молчу, внимательно глядя на него, и запоминая всё сказанное. Одновременно с этим, в моём сознании начались иные размышления. А как от него избавиться после допроса? Извините, я не хочу прослыть лидером секты серийных убийц. Надо что-то придумывать. Или всё же оставить в живых? Но как? Может быть, стереть память, как тогда, с упокоенной ныне тётушкой? Кстати, вот это — хорошая идея. Надо подумать над таким вариантом. Не хотелось бы отпускать того, кто испортил мне лицо, но если рассуждать рационально — надо быть аккуратным. Месть… Отомстить можно будет и потом. Главное, чтобы он сейчас угрозы не представлял, ни мне, ни моим планам. Остальное — подать холодным.