Светлана Людвиг - Наперегонки со смертью

— Джеймс вернулся! — закричал кто-то в толпе, призывая остальных поприветствовать воскресшего собрата, по которому явно горевали. Эльфы, привлеченный вестью, все текли к нему, как огромная цветная и легкая река, с недоверием поглядывая на улыбающуюся Тори. И все здоровались, приветствовали Джеймса, а он вспоминал всех по именам, спрашивая как дела. А Виктория стояла в отдалении и улыбалась, не желая торопить и без того неизбежные события.

— Тетушка Лина, а где мама и сестра? — спросил Джеймс, стоило остальным хоть ненамного отступить от него, давая возможность собраться с мыслями. После этого вопроса повисла звенящая тишина, переходящая в гробовое испуганное и смущенное молчание, когда никто не решается сказать ничего.

— Их убили, — наконец, отводя взгляд, призналась тетушка, а потом тихо добавила: — Люди.

Джеймс покачнулся, прикрыв глаза рукой. Казалось, вся та ненависть, что он испытывал на протяжении последних лет к пришельцам из-за грани промелькнула вновь у него в зрачках, скрытых от остального мира. И в десятикратном размере вернулась, пробившись сквозь появившиеся чувство облегчения и радости встречи. Злобный почти звериный оскал окрасил лицо, изгибаясь во фразе:

— Ничего, мы еще им отомстим. У меня теперь есть козырь…

— Джеймс, сын Джастина! — прогремел над деревней властный знакомый Виктории давно голос, обрывая безумные мысли Джеймса укором, что чувствовался в словах. Эльфы присели в почтенном поклоне, расступаясь, чтобы освободить дорогу старейшине, который лично вышел поприветствовать беглеца. Только брови его хмурились, а взгляд выражал недовольство, вместо радости, настороженно глядя на Викторию. — Зачем ты привел сюда эту женщину? Ты знаешь, кто она такая?

Посох, длиной превосходивший старейшину, грозно ткнулся в Викторию, не выразившую абсолютно никаких эмоций, хотя даже эльфы побаивались силы, заключенной в оружии Старшего в деревне.

— Это ключница, она моя заложница, и с помощью нее мы сможем торговаться с Императором, — Джеймс непроизвольно встал перед посохом старейшины, ограждая Викторию от линии удара.

— Тогда почему у нее не связаны руки?! — продолжил спрашивать старейшина, делая несколько шагов в сторону, чтобы видеть Тори, но при этом не задевать Джеймса. Девушка, солидарная со стариком в желаниях, поступила так же, снова встречаясь с белыми, напоминающими кристалл глазами.

— Она согласна помогать нам по доброй воле, — Джеймс бросил взгляд на девушку, пытаясь улыбнуться, как и прежде, слегка устрашив ее или очаровав, но та и не глянула в его сторону, чуть дернув уголками губ.

— Тори Редрейн! — обратился к ней по имени старейшина, несказанно шокировав Джеймса своим знанием. — Действительно ли ты согласилась помогать нам, убийца эльфов?

И тут у Джеймса в первый раз за последние несколько лет мурашки заплясали по спине, проникаясь ужасом того звания, которым старейшина наградил Викторию. Девушка же и не думала возмущаться, только улыбалась все шире, кривя усмешку на один бок. Она шагнула вперед, невольно заставляя окружающих расступиться, словно две волны расходились перед носом корабля.

— А как вы думаете, старейшина? — спросила она, поднимая трость и перехватывая ее как можно удобнее, а потом, заливисто расхохотавшись тем смехом, который внушает ужас и раздирает нервы, сделала резкий выпад вправо, словно стирая шаром-наконечником ближайшего к ней вооруженного эльфа.

В следующий миг Виктория оказалась рядом со старейшиной, выбивая у него из рук посох один резким движением трости, а потом, снова исказив лицо в гримасе и прошептав: «Я клялась, что убью тебя», — стерла с лица земли и его.

Крики ужаса раздались по всей деревне, мгновенно подсказывая женщинам и детям бежать без оглядки. Мужчины, теребимые любимыми и близкими, пытались остаться на месте, направив на нее свое оружие или планируя отбиться магией, окружая девушку со всех сторон. Она не торопясь обернулась, отчего-то выбрав в качестве собеседника именно Джеймса, безоружного с побледневшими губами и отчаянным взглядом:

— Вы с ума сошли со мной тягаться?

— Ты окружена, Убийца эльфов! — закричал кто-то из толпы, но Виктория не дрогнула, провокационно уточнив:

— А не наоборот?

И ряды дрогнули, стоило ей поднять жезл, который все время ее путешествия прикидывался нелепой тростью. Но Джеймс, словно обезумевший смотрел на нее и не боялся, то ли потому, что не мог до конца осознать весь ужас, который эльфы испытывали перед хрупкой девушкой, то ли оттого, что давно разучился. Его голос, звучащий с надрывом, смог остановить ее движение, которое грозило принести кому-то смерть: