Андрей Валентинов - Если смерть проснется

Мапы не было, но один из сотников, служивший много лет в этих местах, обещал, что выведет отряд в огрские степи еще до больших морозов.

Через неделю, перейдя по свежему еще льду речку, названия которой никто не знал, повернули на полдень. Вскоре лес кончился, в лицо ударил колодный ветер со снегом — степь. Бескрайняя огрская степь, куда Войчемир когда-то мечтал попасть, чтобы совершать альбировы подвиги. Но сейчас здесь было пусто, и довелось ехать еще три дня, прежде чем их встретил первый огрский разъезд. Дело чуть не дошло до боя, но потом все-таки объяснились, и огрский сотник отвел беглецов в одну из веж, где зимовало небольшое огрское племя. Там отдохнули, подкормили коней и ждали еще две недели, прежде чем гонец доставил повеление хэйкана. Войчемира звали к Белому Шатру, который этой зимой был разбит у слияния Итля и Самы.

Челеди спешила к брату, но Войчемир крепко задумался. Посольств он не правил, вежества посольского не знал. Будь он просто десятник Войча, храбрый Кеев альбир и Светлого родной племянник, все устроилось бы просто. Приехать, поклониться в пояс, вопросить о «дядином» здоровье, а после идти на пир или на конях гонять, удаль аль-бирскую тешить. Но он не просто гость. Для хэйкана он — Кей, и даже, страшно подумать, Светлый Кей Великой Ории! Не «племянник» приехал к огрскому «дяде», а владыка — к владыке. Как кланяться, как говорить? Как хэйкана величать? И главное — что дарить? Кто же к Великому Хэйкану без даров ездит?! Коня? Так ведь у Шету их табуны — пасти негде! Без подарка не гость он, а простой беглец. А с беглецом — какой разговор?..

Вокруг горели сотни костров, прогоняя раннюю зимнюю ночь. На белом блестящем снегу ряды всадников в остроконечных шапках казались черными. Грозно ревели трубы, били барабаны, и громкий протяжный голос раз за разом выкрикивал: «Внимание и повиновение!». Белый Шатер возвышался, как гора, — громадный, искрящийся выпавшим за день снегом. У входа стояла стража — недвижная, невозмутимая. Сапоги ступали по красному ковру. Вот Шатер уже близко, вот откинули тяжелый полог…

Войча шел первым, стараясь держаться ровно, не сгибаясь, как и надлежит Кею. Плечи оттягивала огромная лисья шуба, взятая по этому случаю у одного из дедичей. Короткий Войчин плащ, подбитый старым потертым мехом, смотрелся бы в Белом Шатре странно. Шапка тоже была не своя — Сваргова. Челеди нашла ее среди вещей, наскоро собранных перед бегством.

Кейна держалась на шаг позади. Пару раз Войчемир оглядывался и завистливо вздыхал. Так держаться ему ввек не научиться! Челеди — маленькая, похожая в своем пышном полушубке на пушистый колобок, не шла — шествовала, и при виде ее мордатые огрские вельможи спешили согнуться в поклоне или упасть лицом в колючий снег. Эта гордость, это достоинство не были напускными, как у Войчи, только и знавшего, что грудь выпячивать да брови хмурить. Дочь и сестра владык, маленькая женщина была такой с рождения, с первого слова, первого вздоха.

Задумавшись, Войча невольно ускорил шаг, и тут же послышалось негромкое: «Не спеши, брат!». Войчемир чуть задержался, давая время Кейне подойти ближе. Все верно — Челеди положено идти рядом, чуть отстав, кроме того у входа в Шатер ей должны сказать…

Трубы вновь взревели, глашатай прокричал: «Внимание и повиновение!», и Войчемир, помянув Сва-Заступницу, переступил порог. Собственно, порога никакого не было, какой порог в шатре? Просто поперек лежало черное полотнище с золотым Змеем — оберег от злых духов и от злых мыслей. На Змея наступать было нельзя, и Войчемир постарался сделать шаг пошире. Краем глаза он заметил, как к Челеди подскочил высокий огрин в богатой собольей шубе, что-то прошептал. Войчемир вновь задержался, поджидая невестку. Сейчас она скажет…

— В пояс… Зови братом…

Хотя он и ожидал такого, но все-таки ощутил гордость. Шету примет его как равного! Его — беглеца! Только Светлый мог называть хэйкана «братом». Войча знал, что оргские вельможи спорили, и на «брате» сумела настоять именно Челеди. Выходит, не зря ехал!

Перед глазами появилась золотая завеса с непонятными значками, похожими на огромных муравьев. Мерно забили барабаны, что-то трижды прокричал глашатай…

— Кланяйся!

Еще ничего не увидев, Войчемир послушно склонил голову. Гость и должен кланяться, на то и вежеству обучен. Но не слишком низко. Ведь он — Кей! Кеи склоняют колени, только присягая…

Когда Войча поднял глаза, занавес исчез. Прямо перед ним было отделанное литым старым серебром возвышение, на котором на корточках, по-горски, сидел человек средних лет с маленькой бородкой и усталыми больными глазами. Лицом он походил на Челеди, чего Войча и ждал. Ведь вдова Сварга и Великий Хэйкан происходили не только от одного отца, но и от одной матери.