Андрей Валентинов - Если смерть проснется

— Можешь начинать поход, Кей! Велга не уйдет из-под Коростеня.

— Что? — Улад даже привстал. — Она… Навко усмехнулся:

— Она не прочь, чтобы ты повоевал с братом. А наш хитрый план поможет ей уговорить остальных…

— От-ткуда знаешь?

Навко не стал ждать, пока жадный интерес В глазах Кея сменится настороженностью.

— У Антомира есть свой человек среди мятежников. Это сотник Навко, он наш бывший холоп. Велга ему верит.

Собственная выдумка была хороша. Всем хороша — даже тем, что врать приходилось всего лишь наполовину.

— Т-так… Значит, ведьма не д-двинет войска? Но это же прекрасно, Ивор!

Улад был доволен — очень доволен, и Навко даже подумал, не оставить ли остальное про запас. Нет, нельзя!

— Это еще не радость, Кей! Кобник… Он выждал миг, пока лицо Кея застынет в напряженном ожидании, и вновь улыбнулся:

— Когда твои… наши войска подойдут к Савмату, в городе начнется мятеж. Твой брат отдаст столицу без боя. У Кобника оказались хорошие друзья…

Наступило молчание — томительное, невыносимо долгое. Наконец Улад встал:

— Я сд-делал т-тебя палатином и подарил несколько сел, Ивор сын Ивора. Я б-был слишком скуп — и слишком недальновиден. Что ты хочешь, говори!

Это был миг, которого Навко ждал все эти недели. За Савмат Кей отдаст правую руку. Осталось лишь попросить. Всего два слова: «Отпусти Алану!». Всего два слова…

— Сочтемся позже, Кей! В Савмате. Награждают после победы.

Голос — собственный голос — донесся словно издалека. Навко не поверил — он сказал такое? Не попросил, не воспользовался счастливым мигом? И тут же понял: вместо него ответил другой. Ивор сын Ивора, знающий, как разговаривать с сильными мира сего.

Улад медленно прошелся к окну, поглядел на яркое солнце, пробившееся в этот день из-за туч, прищурился и покачал головой:

— Как ты меня назвал?

Вначале Навко не понял, потом испугался, но вдруг его осенило:

— Прости, Светлый! Извини своего забывчивого слугу!

Улад шагнул ближе и внезапно обхватил Навко за плечи:

— А ведь это т-ты первый назвал меня Светлым, Ивор! Помнишь? Я не забыл… Завтра на п-площа-ди перед дворцом я при всех заявлю о своих правах. Я м-молчал, пока был жив Рацимир, но Сварг — б-братоубийца! Ему не м-место в Савма-те! Ты п-подашь мне меч…

Навко хотел переспросить, но Улад пояснил сам:

— Это часть об-бряда. Венец я надену в Савмате, но Кеев меч возьму в руки здесь. А т-ты станешь Хранителем Меча. Это высокий чин, Ивор! Очень высокий! Потом я тебе объясню… Не благодари — это не награда. Награда будет потом.

Разговор явно подходил к концу, и Навко заторопился:

— Кобник еще передал какой-то старый самострел, но его нужно починить… И я хочу назначить нескольких новых сотников.

— Назначай к-кого хочешь! — Улад махнул рукой. — Скажешь Прожаду, что я разрешил. С остальным тоже разберись, потом доложишь… Как т-ты думаешь, Прожад не слишком стар, чтобы командовать войском?

— Это не просто самострел, господин Ивор! Это гочтак.

Кошик осторожно поднял странный подарок Кобника и поднес к свету:

— Я читал о них. Их изобрели в далекой стране Чуго. Румы пытались завести такие у себя, но не смогли. Он слишком сложен, чтобы вооружить целое войско.

За пологом шатра шумели кметы. Только что закончился ужин, и лагерь медленно отходил ко сну, чтобы назавтра, с первыми лучами позднего осеннего солнца, выступить в поход. Половина пути пройдена — самая опасная. Впереди лежал Савмат.

Навко, то есть достопочтенный Ивор, второй палатин и Хранитель Кеева Меча, мог отдохнуть. Правда, и днем дел у него оказалось немного. Согласно давнему обычаю, второй палатин возглавлял передовой отряд, но Навко сразу же поручил все заботы Лапаку, которого еще в Валине сделал сотником. Несмотря на постоянный хмельной дух, Лапак прекрасно справлялся с делами, и у Навко оставалось достаточно времени, чтобы заняться чем-нибудь иным. Например, побеседовать с Котиком, новым десятником, который, правда, не имел в подчинении ни одного кмета, зато состоял непосредственно при палатине.

— Так что, выбросить? — лениво поинтересовался Навко.

— Зачем же? Зачем выбрасывать, господин Ивор? — Кошик заволновался и чуть не уронил самострел на ковер. — Это очень, очень полезное оружие!

На десятнике Кошике теперь был богатый плащ, новенькие огрски„ сапоги и шитый серебром пояс. Негустые волосы аккуратно уложены и даже, как показалось Навко, слегка подкрашены. Правда, солидности это Кошику не прибавило, но на младшего конюха он уже никак не походил.