Андрей Валентинов - Если смерть проснется

— Никак с добычей?

— Потом, — чубатый Глек, хотя и был намного моложе Звара, держался с ним как ровня. — Покотило в Страж-Городе?

— Нет, тут он. Рядом — у соседей.

— Зови!

Звара и его спутника, такого же усача, только не рыжего, а черноволосого, явно тянуло на расспросы, но он не стал спорить, а коротко бросив: «Сейчас!», поспешил куда-то сквозь камыши. Глек кивнул своему товарищу, и они принялись вытаскивать пленника на берег. Черноволосый усач бросился помогать, но обошлись и без него — чубатый и его спутник легко вытащили долговязого из челна.

Зашумели камыши. Глек и его товарищи привычно обернулись, сжимая в руках копья, но тут же опустили оружие. Звар вернулся, и не сам. Одним усачом стало больше. Прибывший был старше остальных, на голове красовалась богатая румская шапка, а у пояса золотом блестели ножны огрской сабли.

— Чолом! — гость быстро осмотрелся, скользнул взглядом по связанному пленнику и повернулся к Глеку. — Откуда, хлопче?

— С полуденной сторожи, батько Покотило. От Кривой Могилы.

— Так…

Усач вновь взглянул на пленника, нахмурился и кивнул Глеку:

— Говори.

— Пятеро. Трое — огры. Велели остановиться — они за луки. Малыша Чуру убили. Тогда старшой велел идти наперерез. Вот…

Чубатый указал на пленного, затем поднял с земли кожаный мешок:

— И вот. У него было.

Глек развязал узел и осторожно потряс мешок. Из него выкатилось что-то круглое, тяжелое, залитое кровью…

— Матушка Сва! — не вьщержал один из усачей.

Остальные промолчали, но взгляды сразу же посуровели. Покотило наклонился, разглядывая искаженное предсмертной мукой лицо того, чью голову пленник вез в мешке у седла. Глаза были полуоткрыты, судорога свела рот, длинные черные усы, покрытые засохшей кровью, прилипли к подбородку…

— Кей Валадар…

Усачи переглянулись, затем Покотило повернулся к пленному:

— Сполот?

— Он говорит, что…— начал было Глек, но усач нетерпеливо мотнул головой, приказывая замолчать. Пленник приподнялся, попытавшись расправить плечи:

— Я сотник Светлого Кея Рацимира. То, что сделано — сделано по его приказу и на, благо Ории…

— Рацимир — Светлый? — удивленно переспросил рыжий Звар, но Покотило вновь мотнул головой: — Значит, ты, Кеев кмет, убил Кея? Убил на нашей земле? Убил нашего друга и нашего гостя?

— Это не твое дело, бродник! — пленный понял, что пощады не будет, и голос его прозвучал твердо, без страха. — Эта земля не ваша! Она — Кеева! Светлый волен миловать и волен казнить каждого. Я — лишь его рука…

Покотило задумался, махнул рукой, и усачи вместе с Глеком схватили связанного и поволокли в камыши. На берегу остался лишь рыжий Звар.

— Я пришлю тебе смену, — Покотило прошьлся по берегу, затем кивнул на отрубленную голову. — Спрячешь. Своим вели молчать. Пока…

— Кей Валадар был нашим другом, — тихо проговорил Звар. — Он бежал к нам…

— Да. Мы ждали его еще вчера… Пока молчи. Мы должны решить, что нам делать.

— Рацимир убил брата на нашей земле. Значит, не пощадит и нас.

— Знаю…— Покотило кивнул чубатой головой. — Но пока — молчи.

Неровный огонь костра освещал гранитные глыбы, окружавшие небольшую ложбину. Ночная тьма подступила к самому огню, и люди, сидевшие у костра, казались высеченными из камня. Они сидели неподвижно, голоса звучали тихо, еле слышно. Чубатые головы низко склонились, словно беда, пришедшая с полночи, не давала распрямиться.

— Кей всегда убивали своих братьев, — тихо проговорил один, и чубатые головы согласно кивнули.

— Но Валадар был нашим другом, — негромко ответил Покотило, и все вновь кивнули. — Он жил у нас. Стал одним из наших…

— Если смолчим, в его крови обвинят нас, — проговорил кто-то.

— Да…— Покотило медленно поднял голову. — Кей вновь начали войну. Мы не сможем отсидеться…

— Не сможем…— эхом отозвались голоса.

— Нам ли мстить? — в голосе говорившего звучало сомнение. — У Валадара остались братья. Это — их дело. Если Рацимир начнет войну, мы не отступим. Но это был его брат…

— Он был нашим…— повторил Покотило, но его собеседник мотнул чубатой головой:

— Нет! Он был Кеем! Он искал нашей дружбы, но еще больше — наших сабель. Что нам до этой проклятой семьи?

— Тогда пусть скажет сам.

Остальные промолчали, но стало ясно — никто не будет спорить. Покотило встал и сгинул в темноте. Послышалось блеяние — откуда-то появились двое молодых хлопцев. Один нес мешок, второй вел двух черных овец. Сидевшие у костра стали переглядываться, но никто не сказал ни слова. Хлопец положил мешок на землю и достал лопату.