Андрей Стригин - Последний блюз ночных

— На что ты надеешься, забыл как я тебя и твою команду подпалил? — я смотрю на холёное, но до синевы бледное лицо упыря и пытаюсь понять, что он предпримет в следующую секунду. А он не торопится, видно знает что ждёт. Вита-с криво улыбается:- Да, плеваться огнём умеешь, но и у нас есть кое-что в запасе.

— Не сомневаюсь, — я качнулся в его сторону, вставив копьё.

— Ну, против меня сии штучки бесполезны, — с лёгким разочарованием, говорит Вита-с, — рядовых упырей, разве, что до истерики доводить, — ехидно добавляет он.

Достаю камень, он пылает и пульсирует, словно сердце. Вита-с в ужасе отходит, но вновь появляется язвительная ухмылка:- Я так думаю, здесь нет места, чтоб развернуться дракону, разве что, тебе придётся разрушить больницу, а здесь больные, — он скорбно корчит лицо.

Непроизвольно оглядываюсь на старика, тот парализован диким страхом, глаза выпучил, едва заметные губы трясутся, он переводит на меня взгляд полный мольбы, пытается, что-то сказать, но лишь воздух свистит из лёгких.

— Нелюдь ты, Вита-с, — с отвращением говорю я.

— В самую точку попал, — блеснул узкими клыками упырь.

— А я всё же, попробую напоить камень кровью, — внезапно пискнула за спиной Катя.

— О, ещё один дракон, то есть — дракониха, — с насмешкой наклоняет голову Вита-с, в глазах зажигается красный огонь. — Здание рухнет. Людей не жалко?

— Думаю, они здесь уже все обречены. Вряд ли, чем им поможем, но благо для их душ будет, если изведём всех вас, — зло говорит Катя.

— Допустим больных не жалко, но товарищей своих пожалейте, они люди. Неужели возьмёте грех на свои души, — злобно ухмыльнулся упырь.

Катя растерянно глянула на Эдика, тот ободряюще кивнул. Осман каменеет, с силой стискивает копьё, даже металл погнулся, Костя Сталкер упёрся в подоконник, в руке выплясывает, бесполезный для этих целей, пистолет.

— Мы прикроем их своими телами, — с едва заметной растерянностью говорит Катя.

— А успеете? — хмыкает упырь, с клыков стекает тягучая слюна.

— Мы попробуем, — воодушевляюсь я, мне кажется, Катюша блефует, возможно, получится его одурачить. — Вот что, Вита-с, мы уходим, а ты нам не мешай. Старика с собой заберём, — тоном, не терпящим возражения, заявляю я.

— Старика зачем? — искренне удивляется упырь. — Он всё равно умрёт, крови в нём почти не осталось, и неизвестно, чем он болеет. А, вообще, мне странен такой альтруизм у людей… гм, вы драконы, — поправляется он.

— Думаешь, лишь живые упыри способны на своих плечах таскать мёртвых упырей, — с презрением говорю я.

— Согласен, бывает и люди проявляют сострадание к ближнему своему, — соглашается Вита-с, нарочно громко вздыхая, за его спиной глухо заржали мертвецы. — Знаете, а я не возражаю, вы можете уйти, если это у вас получится, — он, не сводя с нас голодного взгляда, пятится к двери, толкает недовольно рыкнувших санитаров и, они выходят.

— Что скажите? — осторожно спрашиваю я.

— Здесь есть некий подвох, — шевельнул узловатым пальцем Эдик.

— Он уверен, что мы обречены, видели как он пялился на нас, уже предвкушает вцепиться в наши шеи, — черты лица у Кати заострились, кожа побледнела, даже веснушки растворились, но глаза пылают как у дикой кошки, она едва сдерживает рвущуюся из неё ярость.

— Осман, посмотри, что делается за окном, — аварец понимающе смотрит на меня, копьём сдвигает штору, осторожно выглядывает в образовавшийся просвет, отшатывается.

— Через окно никак? — догадываюсь я.

— Весь двор забит потусторонними, а ещё… из чёрной волги вышли два священника.

— Что, люди? — удивляется Костя Сталкер.

У меня мороз прошёл по спине, уже знаю, кто это, сам бросаюсь к окну. Их моментально узнаю, это мои давние знакомые, как говорится, привет из седой старины, военная группа созданная святым Кметом для борьбы с драконами.

Мужчины мрачно озираются по сторонам, они в длинных пальто, головы непокрыты, снег мигом припорашивает их волосы на голове и окладистые бороды. Один из них держит знакомую мне магическую книгу. Остроухий упырь, взмахнув крыльями, нетактично зависает над ними, корчит рожу, плюётся, размахивает тощими руками. Один из священников стремительно выбрасывает руку с крестом сверкающим драгоценными камнями, миг ослепительной вспышки и снег смешивается с хлопьями испепелённого упыря. Потусторонние возмущённо взревели, но появляется Вита-с, взмахом руки гасит гнев, криво улыбаясь, спешит к ним, кланяется, жмёт им руки, что-то быстро говорит, поглядывает на наше окно.