Андрей Левицкий - Эромагия

— Напоследок? — вновь перебила ведьма. — Так он же, ты сам сказал, нас сожрет. А дальше что? Pyx-то жить останется…

— Ха, тьфу! — откликнулся Визирь. — Руха наши доблестные ассасины и боевые джинны запросто уделают. Ну, не запросто, потеряют, конечно, процентов семьдесят численного состава… Восполнимые потери, легко восполнимые!

— Так почему же вы сразу их против чудовища не отправите? — возмутилась ведьма.

Тут падишах с Великим Визирем вновь переглянулись. Оттоман пожал пухлыми плечиками, а старик скептически покачал головой и пробормотал «Дева…» с таким выражением, будто этим все было сказано.

— Да потому, — уже громче заговорил он, — что ле-ген-да! Эпос! Традиция! Обычай предков! Понимаешь ты? Это ж вам не хухры-мухры, не хурма-мухра, не эта…

— Не шашлык-башлык… — подхватил падишах.

— Не рахат-лукум! Народное поверье, миф, сказка! С чудищем обязательно должен сразиться падишах, вооруженный Копьем Судьбы и Щитом Веры. Ну а если уж у него не вышло… что ж, тогда и ассасины с джиннами сойдут.

— А раньше почему с Рухом таким способом не расправились?

— А раньше — зачем? — удивился Визирь. — Раньше у нас экономика другая была, и дев хватало… Девы — они даже более восполнимые, чем ассасины с джиннами.

— Козлы! — возмутилась ведьма. — Женоненавистники!

— Ну хорошо, а потом что? — спросил Тремлоу.

Падишах и Великий Визирь поглядели на него.

— В каком смысле? — спросил Оттоман.

— Ну, сожрет чудище оборотня, после ваше войско убьет чудище — и что дальше?

— Как это — что дальше? — удивился падишах. — Ты чё, презренный клоп, такой же тупой, как и вот эта дева? Потом мы обратно падишахом задела… то есть вернем себе законное место. Воссядем на этот…

— На престол! — подсказал эль Карани.

— «Мы»… — протянул рыцарь скептически. — «Мы» — это кто? Ты, что ли, солнцеликий? Говорите, в бой с чудищем пойдут ассасины, то есть дворцовая охрана, и джинны? А дервиши, которые в подчинении, как я понимаю, у этого вот старика, — они нет, не пойдут ни в какой бой? И семьдесят процентов поляжет… Гм, хороший план, да. Кто его придумал? Небось старичок?

Когда он замолчал, воцарилась такая тишина, что стало слышно, как в другой камере Мустафа что-то едва слышно бормочет во сне. Затем голова Оттомана начала медленно поворачиваться к эль Карани, а тот вскричал:

— Нет, ну вы посмотрите, какой все-таки презренный червь…

— Карани? — пропищал падишах, насупив брови. — Так ты…

— Конечно, нет, луноподобный! Нет, не я! То есть, конечно, я, но я ничего такого, ничего такого, ничего такого не собирался!..

— Чего такого не собирался? — пискнул падишах. — А? Ну-ну, продолжай, мы внимательно слушаем…

Перекидываясь репликами, как кремовыми тортами, они направились прочь от клетки — вскоре два вздорных голоса, один писклявый, а второй дребезжащий, смолкли.

— Ну и что нам это дало? — спросила ведьма.

Тремлоу пожал плечами.

— Поглядим. Еще больше часа здесь куковать, а за час многое может произойти… Поспать пока, что ли?

Анита проснулась из-за того, что где-то что-то обрушилось. Пол задрожал, а Шон пошевелился — он сидел, привалившись к стене и вытянув длинные ноги, на которых калачиком и свернулась ведьма.

— Что такое? — проворчал рыцарь.

Подняв голову, Анита увидела, что он усиленно протирает глаза, и села. Вновь донесся грохот, затем приглушенные толстыми стенами вопли.

— А… — Она прислушалась, приставив ладонь к уху. — По-моему, кто-то прокричал «чудовище»…

— Чудовище? — переспросил Тремлоу.

— Ага. И еще — «спасайся»…

— Гм… Может, Рух раньше времени выбрался из кратера и попер на город?

— Раньше времени? А когда он должен был выбраться?

— Ну, говорили, что сегодня утром, если ему дев не дадут или если падишах не появится для сражения.

— А сейчас сколько? Мы вроде совсем недолго спали…

Рыцарь встал, чтобы размяться — и тут же повалился на пол, потому что камера на мгновение словно перевернулась. Заскрипели прутья решетки, заскрежетали булыжники, из которых была сложена стена… С потолка посыпался щебень.

Хорошо, что Анита не стояла, а сидела — она тоже шмякнулась на пол, но не так сильно, как Тремлоу.

— !.. — высказался он, осторожно приподнимаясь. В соседней клетке шумно завозился Мустафа. Сквозь решетку почти ничего не было видно — коридор заволокло густое облако пыли.

— Шончик, что-то это мне не нра… — начала она, и тут тряхануло во второй раз, куда сильнее первого.