Роджер Желязны: Миры Роджера Желязны. Том 17

Подойдя к двери, Мак на всякий случай постучал и подождал. Разумеется, никто не отозвался. Он сам видел, как хозяйка дома ушла на заутреню; она не дура выпить и даже в столь ранний час вышла веселая и в криво повязанном платке. В руках сия достойная женщина несла корзинку с лечебными травами и кореньями — стало быть, собиралась после службы навестить свою больную тетку и напичкать деревенскими снадобьями.

Мак толкнул дверь. Она была заперта большущим чугунным ключом самого примитивного образца. Мак вынул из кармана припасенную отмычку и быстро вставил в замочную скважину. Ключ не проворачивался. Мак подвигал его вперед и назад, потом вынул и проворно смазал барсучьим жиром из масленочки, которую он столь же предусмотрительно держал в кармане. Барсучий жир — славное средство ублажить ржавый замок. Теперь запор поддался, и Мак распахнул дверь.

Внутри старинного дома с высокими потолками царил полумрак. Мак осторожно двинулся по коридору влево и оказался у двери, про которую давным-давно знал, что это вход в кабинет ученого. Он надавил ладонью на дверь, та оказалась не заперта.

Узкие небольшие оконца пропускали мало света, и в кабинете было темновато. Бледно-серый бюст Вергилия, казалось, настороженно наблюдал за Маком, пока парень бесшумно обходил комнату — он до того понаторел в этом искусстве, что ни одна половица не скрипнула. В кабинете все еще стоял крепкий дух паров ртути и серы, сквозь который пробивался запах сгоревших свечей и мышиного помета. Один из столов был уставлен стеклянными сосудами, ретортами и прочими алхимическими диковинами, лучи света играли на стеклянных поверхностях. В дальнем углу комнаты стояла лежанка доктора — просто две широкие доски на низких козлах, зато на них была брошена горностаевая мантия — свидетельство, что доктор отнюдь не чурался роскоши.

Впрочем, все это не более чем декорации, а искать следовало вещи крохотные, но исключительно ценные и красивые, потому что Мак Дубинка был тоже на свой манер знатоком и ценителем драгоценностей. К примеру, вот такого бриллианта, который с небрежностью оставлен в одиночестве между хрустальным шаром и черепом на большом рабочем столе доктора Фауста. Неплохая добыча для начала.

Мак шагнул в сторону бриллианта, протянул к нему свои длинные пальцы с траурной каймой под ногтями и уже готов был схватить камушек, как вдруг раздался невероятно громкий грохот.

Воришка так и обмер с протянутой рукой. Сердце у него упало, а по спине пробежал холодок. Звук был такой же силы и того же характера, что осенний гром — ликующий вопль матушки природы, раскаты которого приносят бури, налетающие с севера. Однако гром этот раздался не снаружи. Страшно громыхнуло прямо в комнате — в нарушение всех законов природы!

И уж совсем не по себе Маку стало, когда сразу вслед за оглушительным грохотом опять же тут, в комнате, полыхнула молния — посередине затемненной лаборатории над деревянным полом поднялись высокие оранжевые и красные языки пламени. Что за дьявольщина?!

Мак не смел и пошевельнуться. Челюсть у него отвалилась от ужаса и удивления. Языки пламени дополнились облаком дыма, которое быстро рассеивалось, и вот стала видна проступившая из дыма и пламени мужская фигура. У мужчины было лошадиное вытянутое лицо, прямые черные волосы с пробором посередине, небольшие усики и узенькая козлиная бородка, которую в приличном обществе называют эспаньолкой. На незнакомце был черный костюм — мрачно-торжественный. В руке затянутого в черный мрачно-торжественный костюм незнакомца дрожащий от страха Мак заметил свиток пергамента, перехваченный красной ленточкой.

— Приветствую вас, доктор Фауст, — сказал пришелец, выступая из языков пламени, само по себе тут же погасшего. — Я — Мефистофель, Князь Тьмы, трижды лауреат вселенского конкурса «Худший поступок века», который проводится Ассоциацией дьявольских профсоюзов, крупнейшей из трансвременных объединений.

Мак опомнился от шока и смог вымучить из себя несколько слов. Обычно такой бойкий, теперь он мучительно заикался.

— А-а… До-добрый день. Рад по-познакомиться с в-вами.

— Неужели вас смутил мой несколько необычный способ появления?

— Ах нет, что вы, нисколько, — пролепетал Мак. Хотя его мозг разморозился еще не в достаточной мере и работал со сбоями, Мак уже смекнул, что с такого рода незнакомцем надо быть предельно вежливым. — Появляйтесь как желаете, я не в претензии. Дело хозяйское…