Елена Вихрева - Благими намерениями вымощена дорога в ад.

— Солнышко, это слишком жестоко, — Дамиан просто поднял девушку в воздух и перенес ее к креслу у окна, куда и опустил.

— Миан! — попробовала протестовать она.

— Штраф, солнышко, — ослепительная улыбка, и мужчина склоняется к ней, но под убийственным взглядом сужающихся глаз со смехом отступает. — Ладно, потом стребую с процентами.

— Анита, — превел ее внимение на себя Нифонт, — не злись на Исао, — неожиданно поросил он.

Девушка пораженно распахнула глаза — чего-чего, а такого она от Императора совершенно не ожидала, но еще больше ее удивала его следующая фраза.

— Дэй владеет благословением Богов и любой, переступающий порог его дома, подчиняется правилу равенства и невмешательства, иначе активируется благословение и нарушивший покой подвергается ментальному воздействию.

Секунда понадобилась Аните, чтобы все понять и рвануться обратно к Исао, что уже успел пересесть в дальнее кресло, но которому с каждой секундой становилось все хуже…

Он казалось горел и плавился одновременно — каждая клеточка в его теле кричала от желания обладать ей. Мозг раз за разом прокручивал картинки, где он подавлял ее сопротивление и получал то, в чем она ему постоянно отказывала. Но он сопротивлялся, ломая себя, идя против боли, лишь бы не причинить вреда той, которую любил, любил отчаянно, любил безумно…

Секунды были подобны векам, векам боли и нужды, разрывающим тело. Но вот он почувствовал на лице ее прикосновение и в панике распахнул глаза — он еще мог заставить себя не подходить к ней, но удержаться и не коснуться ее когда она так близко — на это сил у него не было. Стон отчаяния сорвался с его губ, рывок, и она уже сидит у него на коленях. Острое удовольствие бледнеет перед волной удивления: она не вырывается, наоборот ее руки мягко обнимают его лицо, а нежный голос шепчет:

— Посмотри на меня.

Он не в силах противиться притягательности ее голоса и жадно ловит ее взгляд, что затягивает, искушает, обещает… обещает что-то…

Воздушный Властелин моргнул и удивленно замер, ощущая у себя в объятьях знакомое гибкое тело.

— Шерити, — хрипловато выдохнул он, пытаясь вспомнить, как она оказалась у него на коленях, но мозг как будто взял тайм-аут. Последнее, что он помнил, было то, как она передала ему мысль, что собирается всех разыграть, а дальше был провал.

— Все хорошо, — кончики ее пальцев погладили его скулы, а потом она крепко обняла его и шепнула: — Все уже позади.

— Анита, что произошло? — напряженно спросил он.

— Ты попал под сильнейшее ментальное воздействие, — ответил Нифонт. — Не знаю, как Анита это поняла, да и представить не могу, как ей удалось разрушить такую мощную программу внушения, что погребла под собой практически все твое сознание.

— Шерити, — его руки чуть сильнее сжались вокруг нее, и он сглотнул.

«То, что она сделала, считалось невозможным, — Кори была задумчива. — Удар был нанесен точно по тебе — ты получил граничную дозу. От такой силы воздействия тебе не смогли спасти даже твои невероятно сильные ментальные способности. Это был смертельный уровень. Кто-то очень сильно хотел твоей смерти, раз воспользовался таким страшным оружием. После его воздействия, человек слетает с катушек и, в итоге, убивает всех, до кого способен дотянуться, пока не упадет сам замертво. Сейчас это оружие называют Благословением Богов, мы же его называли между собой уничтожитель. Эта гадость уничтожала личность человека, а так же и его нефа. И лекарства от него не было, — неф замолкла на секунду, а затем продолжила: — Я не знаю, как она смогла вернуть тебя, как и не знаю, чего ей это стоило. Одно могу сказать точно — ты ей очень сильно дорог. ТАК рискуют только для невероятно близких и дорогих людей, — она вздохнула и перед тем, как уйти добавила: — Она может восстановить тебе память, но, поверь мне, тебе не стоит просить ее об этом. Однако решать тебе».

Холодок нехорошего предчувствия пробежал по его спине, он явно что-то натворил, что-то такое, о чем лучше и не знать. Но мужчина так не мог — он должен был точно знать, что произошло.

— Анита, — он чуть прикрыл глаза, впитывая ощущение ее близости, — ты можешь восстановить мне память?

— Да, — едва слышный ответ, и невероятное: — Но не стану этого делать.

— Почему, шерити? — он приподнимает ее лицо и заглядывает в такие любимые глаза. — Я что-то натворил? — тень, мелькнувшая в глубине ее глаз, подтвердила его догадку. — Что я сделал? — напряженный вопрос. — Причинил тебе боль? Умоляю, не молчи, шерити.