Елена Вихрева - Благими намерениями вымощена дорога в ад.

— Не надо, Рэм… Я не хочу…

— Ты не хочешь меня даже в качестве игрушки, — горький смех, а в глазах неприкрытая боль. — Ты ведь говорила, что мое прошлое ничего не значит. А сейчас…

— Рэм, — она приложила пальцы к его губам, вынуждая замолчать. — Когда я разорвала помолвку, ты так сремительно ушел…

— Я боялся наделать глупостей, — шепот и его губы касаются середины ее ладони, заставляя отдернуть руку и перевести дыхание — искорка удовольствия промелькнула в его напряженном взгляде.

— А я подумала, что ты больше не хочешь меня видеть…

— Тенши, как ты могла такое подумать? Я люблю тебя, — он смотрел на нее снизу вверх и с трудом удерживался от того, чтобы не подтвердить это поцелуями, от которых она забудет все свои глупые предположения.

— Не любишь, — она грустно коснулась рукой его лица, пропустила сквозь пальцы прядь волос. — Не спорь. Я поняла это, когда пыталась передать тебе энергию сегодня в библиотеке.

— Анита, я экранировался, — его серьезный взгляд проникал в самое ее сердце. — Сегодня в библиотеке я экранировался. Но ты нашла способ взломать мою защиту, — лукавая улыбка появилась на его губах, он рванул ее на себя и, спустя миг, она уже сидела у него на коленях. — Вообще-то ты единственная, кому это удалось, — он невероятно нежно ее поцеловал. — Хочешь покажу, как будет, если я не буду закрываться? — она кивнула, и он с озорной улыбкой едва-едва коснулся ее губ, как их обоих чувствительно тряхнуло от мощного двустороннего потока энергии.

— Ох, — только и сказала девушка, притрагиваясь пальцами к губам.

— Прости, я причинил тебе боль, — его губы ласково и осторожно скользнули по ее, успокаивая мягкой лаской, — не подумал, что может быть настолько сильно.

Он смотел в глаза любимой и радость наполняла его — такие потоки энергии были невозможны без сильных, глубоких чувств, что позволяли настраиваться с любимым человеком на одну волну и спокойно обмениваться энергией. Он должен был признать, что техники древних, придумавшие такое были гениальны.

— Я люблю тебя, тенши, — выдохнул он и снова медленно и нежно поцеловал, потом немного отстранился и спросил: — Придумала чего хочешь от своей игрушки? — его голос звучал дразняще и так соблазнительно, что она затаила дыхание. — Говори, тенши, я все сделаю…

— Рэм, я не считаю тебя игрушкой, — Анита пошевелилась, и ей снова пришлось ловить платье.

— Станешь моей любовницей? — шепнул он ей на ухо и легонько коснулся губами ее шеи, вызвав у девушки тихий выдох. — Или все же невестой? — он замер в ожидании ее ответа, лишь его пальцы осторожно выводили одному ему известные узоры на коже ее спины. — Скажи «да», тенши. Скажи, что согласна стать моей спутницей.

Девушка тонула в его глазах, обещающих ей рай и весь мир в придачу, но нашла в себе силы сомкнуть ресницы, и едва слышно возразить ему:

— Рэм, ты сам знаешь, что не можешь не нравится, — после этих ее слов ей стало легче дышать, похоже, он все же играл сейчас с ней — она вздохнула и продолжила: — Ты мне очень нравишься, но я не уверна, что знаю тебя достаточно хорошо, чтобы дать согласие на что-либо.

— Понимаю, — полное отчаяния.

— Рэм, — она открыла глаза и прикоснулась рукой к его обнаженной груди, а затем медленно стала опускать ее вниз, пока не достигла пояса его брюк — мужчина, затаив дыхание, ждал ее дальнейших действий, а она подалась вперед на расстояние поцелуя и холодно залепила, чеканя каждое слово: — Не «играй» со мной.

Она попыталась встать, но он удержал ее — его глаза нехорошо вспыхнули, а голос дрожал от сдерживаемых эмоций.

— Прежде чем обвинять, почувствуй хоть раз, как я по-настоящему могу «играть», Анита, — ее имя шелком сорвалось с его губ и скользнуло по ее коже, а дальше весь соблазн, вся мощь его обаяния и чувственности разом ударили в нее, заставляя тянуться к нему, желать коснуться его, ощутить поцелуй, почувствовать… Звук пощечины разорвал тишину…

Пощечина обожгла лицо и привела Рэма в чувство. Мужчина понял, что пытался сделать и побледнел, но девушку из объятий не выпустил.

— Отпусти, — ледяной голос и ничего не выражающее зеркало взгляда.

— Прости, я не должен был этого делать, — он перехватил ее руку, не давая ударить еще раз.

— Отпусти меня, — безразличие и вселенская усталость в ее голосе испугали его.

— Тенши…

— Рэм, иногда мне кажется, что я тебя совершенно не знаю и не понимаю. Вот как сейчас, например. И это меня пугает. Я не знаю, какой ты на самом деле, не знаю, в какой момент ты искренен со мной, а когда играешь.