Линн Флевеллинг - Ларец Душ

Серегил резко вскинулся на звук, и Мийя хохотнула, указав на отметину, пересекшую его левую руку:

- Вижу, кое-какой опыт общения с драконьим молодняком у Вас уже имеется, Ауренфейе?

- Да.

Буфетная полка была уставлена вином и кубками, однако выпить Алеу с Серегилом никто не предложил. Алека не покидало ощущение, что их визит для магини был ни чем иным, как досадным отвлечением от её дел.

Мийя опустилась в старое провалившееся кресло, им же указала на пару деревянных стульев.

- Теро говорит, вы изучаете поветрие, охватившее бедняцкие кварталы.

- Да. Как я понял, Ваш учитель был экспертом в различного рода смертной магии, — отвечал Сереги. — Я надеялся, что Вы могли слышать о чём-то, подобном этому сонному мору.

Она мотнула головой в сторону мастерской.

- Как видите, мои изыскания увели меня немного в ином направлении, однако осмелюсь сказать, что о смертной магии мне известно больше, чем любому в этих стенах.

Она потянулась к столику, стоявшему сбоку и аккуратно достала оттуда пыльный, ломкий свиток.

- Вот. Это я обнаружила в одной из коробок в личной библиотеке моего наставника. Вы читаете по-зенгатски, юноши?

- Нет, боюсь, что я лично не читаю.

Алек бросил на Серегила изумлённый взгляд: он понятия не имел, что имеются языки, в которых Серегил хоть сколько-нибудь не сведущ.

Она хмыкнула в ответ, потом бережно развернула край свитка.

- Это было написано одним путешественником, который побывал на востоке Зенгата примерно четыре сотни лет тому назад, как полагал Телеус. Не знаю, каким образом это попало к нему в руки. В принципе, это всего лишь журнал, где рассказывается о куче самых разных вещей. Однако тут имеется упоминание о том, что автор именует, как падучая болезнь. Он описывает её, как своего рода транс, в который впадает человек по непонятным причинам. А потом наступает смерть.

- И всё? — спросил Алек. — А тут ничего не сказано о том, что её вызывает?

Старушка смерила его уничижительным взглядом.

- Нет. Не сказано. Однако человек с мозгами сделал бы из этого вывод, что магия эта — зенгатская. Впрочем, зная сие племя, удивляться нечему. Только и делают, что убивают друг друга самыми жестокими способами.

- И ни единого слова о том, как это лечится? — спросил Серегил.

- Нет, сказано просто, что умирают и всё. Я же говорила, автор был обычный путешественник, не маг. Ну а теперь, прошу прощения…

Она без всяких церемоний указала им на дверь и потом плотно прикрыла её за ними.

- Всё это Теро мог сказать нам и во Дворце! — негромко возмутился Алек, когда они возвращались через внутренний дворик обратно.

- Мне кажется он был не в том настроении, чтобы делать нам какие-либо одолжения.

- Так значит, это магия Зенгати. Не потому ли Теро и не сумел её учуять?

- Быть может. Но я не собираюсь больше ничего принимать на веру. Пришла пора пощипать пёрышки воронью.

— Я переживала за Даноса, — сказала Бека Ниалу, присев вместе с ним на холме, возвышавшемся над полем последней битвы. Среди павших бродили дризийцы, рыскали обозники да чёрные вороны. Вдали, позади шатра Королевы, уже начали складывать погребальные костры. Из леса за их спинами доносилось эхо от стука топоров.

Ещё какой-нибудь час тому назад тут кипела одна из самых кровопролитных за последние месяцы битв: сражались против отборной пленимарской пехоты. Ниал вместе с другими лазутчиками принесли известие о приближении половины их полка прямо перед рассветом. То же самое, очевидно, сделали и разведчики врага, ибо сразу вслед за этим пришлось выдержать стычку с войском в полной боевой готовности. Драться самим пришлось на пустой желудок, и лишь в конце дня Клиа удалось прорвать вражескую линию, после чего довершить разгром. И хотя они победили, победа далась очень большой ценою.

Пленимарцы теперь перегруппировывались.

- А что там с Даносом? — спросил Ниал. — Я слышал, как лекарь сказал, что раны его не смертельны.

- Я не из-за них. Я про то, каким образом он их получил, — отозвалась Бека. — Разве не видишь, он буквально ищет опасности с тех пор, как Клиа той ночью устроила ему допрос?

- Вообще-то он всегда отважно рвался в бой.

- Нет, тут совсем другое. Сегодня он рисковал совершенно неоправданно, и это уже не в первый раз с тех пор, как стало известно о том, что его отец арестован. Я нынче видела, как он, покинув свой эскадрон, ринулся прямо на линию вражеских пик.

- А, — Ниал вырвал стебелек ковыля и повертел его в своих длинных пальцах. — Так он, по-твоему, намерен восстановить свою честь путём доблестной смерти?