Линн Флевеллинг - Ларец Душ

- Боюсь, мы вынуждены вежливо отказаться, — сказал Ланеус, более всего расстроив этим свою жену. — Я равнодушен к подобным забавам. Но все остальные — вперёд! Не теряйтесь!

Разрази тебя Билайри! — выругался про себя Серегил, пытаясь прикинуть, сколько прошло времени, хотя внешне позволил проявиться лишь единственной своей эмоции — разочарованию.

- Возможно, Вы правы. Наверное, и мне следует отправиться домой, посмотреть, как там бедняга Алек.

- Ой, да я просто уверен, что он уже спит, — пожурил Мальтуз. — Давай. Сыграем пару-тройку конов и можешь быть свободен.

Герцогина Алайя подхватила его под руку:

- Пожалуйста, Серегил. Мне так хочется глянуть, а вдруг вас снова заставят раздеться! Прошлый раз там была Маркиза Рела, и она утверждает, что на вас было просто любо-дорого глянуть. Так что никаких отговорок, дорогой мой!

Алек обшаривал библиотеку, впрочем, без какой-либо надежды на успех. Когда, вдруг, услышал голоса снаружи двери.

- Мне ведь так не хотелось уезжать! — в сердцах говорила женщина.

Мужчина что-то проворковал в ответ, что именно, Алек не смог разобрать.

- Да нет же, он не такой! И зачем тогда ты принял его приглашение сразу, коли так относишься к нему?

Снова примирительное бормотание, а вслед за этим Алек услышал явственный щелчок поворачиваемой дверной ручки.

Он метнулся под ближайший стол, накрытый всего лишь короткой гобеленовой скатертью, и проверил, на месте ли его чёрная шелковая повязка и лоскут, которым он повязал голову.

Мимо него прошествовали ноги в панталонах, и на столе, прямо над головой Алека, зажегся светильник. Сразу вслед за этим он услыхал, как с полки взяли книгу, затем — шелест пергаментных страниц.

Спаси Иллиор, только бы он не стал садиться! Алек боялся дышать.

В конце-концов, человек вышел, оставив светильник зажженным, а дверь незакрытой.

С гулко колотящимся сердцем Алек скрючился под столом, а в кабинете появился сначала один слуга, потом — второй. И что теперь?!

Улучив момент, он высунулся из своего укрытия, ровно настолько, чтобы быстро задуть светильник на столе. А затем тут же улез обратно, словно устрица в свою раковину.

Слуги — новые, или быть может одни и те же — принялись сновать туда-сюда, чему, казалось, не будет конца. Интересно, дома ли уже Серегил? Волнуется ли о нём? Или, хуже того, уже пожалел, что согласился отпустить Алека одного на дело?

В итоге всё, вроде бы, успокоилось. Полагаясь на то, что в случае если он ошибся, его скроет темнота, он пробрался к окну и подергал за раму. Ну конечно же, заперто! Немного почертыхавшись, он, наконец, сообразил, что это всего лишь простая защёлка. Открыв её, он высунул голову наружу и попытался оценить обстановку. Прямо по одну сторону от окна находился крутой скат черепичной крыши, скорее всего, кухня или водяной чулан. Если аккуратно спуститься, то можно попробовать попасть на него ногой, и если бы ещё было за что ухватиться…

Раздавшиеся в коридоре голоса решили дело за него. Юркнув через подоконник, он повис на одной руке и нашарил какой-то узорный выступ под окном. Оттолкнувшись от него, что было силы, он перепрыгнул на крышу, но, потеряв равновесие, покатился по скользкой черепице. По счастью, на краю оказался водосточный жёлоб и Алек успел зацепиться за него каблуками, не сверзнувшись вниз на каменную плитку. Падение, впрочем, наделало немного шуму, и где-то залаяла сторожевая собака, где именно, ему не было видно. Упершись попрочнее ногами в водосточный жёлоб, он поскорей вытащил второй кусок колбасы и швырнул его в кухонный дворик. Откуда-то вынырнула чёрная псина. Однако вместо того, чтобы съесть угощение, она принялась брехать на Алека. И снова, второй раз за ночь, Алеку удался этот трюк с собачьим заговором, но на дворе уже появились люди, чтобы выяснить, что случилось. Услышав, как внизу под ним открывается дверь, Алек плашмя растянулся на черепице, моля всех святых только, чтобы на дворе не догадались отойти подальше, откуда он был бы виден, как на ладони.

- Что, чёрт возьми, такое, Брут? — недовольно проскрипел старческий голос.

Алек услышал цокот собачьих когтей по брусчатке, затем человеческие шаги и бормотание проклятий, потом снова — звук закрывающейся двери. Ему было нужно срочно убираться отсюда, пока кто-нибудь не заметил веревку, так красиво свисавшую в с задней стены сада.

На сей раз ко встрече с наёмными убийцами Серегил оказался готов и учуял их приближение. Их было четверо: либо Ланеус нанял их до того, как услышал об алековой болезни, либо попросту хотел действовать наверняка, чтоб без всяких осечек. Серегил оказался в некотором затруднении: ведь, если Лорду Серегилу удастся совладать с четырьмя хорошо обученными риминскими головорезами, это вызовет нежелательные пересуды. Однако, всё как-то решилось само собой: один из убийц вцепился в уздечку Цинрил, а другой попытался стащить Серегила с седла. Уцепившись одной рукой за седло, Серегил потянулся другой к одному из нападавших, наметившись в глаза. Однако он промазал и вместо этого сумел схватить того за горло. Пальцы его запутались в чём-то, и когда он сумел оттолкнуть от себя нападавшего, то почувствовал рывок. Другой убийца, обхватив его ногу, старался вытащить её из стремени, но Серегил ударил Цинрил в бока, послав её в галоп, смял нападавшего спереди и, летя во весь опор, услышал, как возле уха просвистела стрела.