Анна Гурова - Дракон мелового периода

Я вполоборота повернулась к Антонине, уловив в ее голосе намек на сочувствие.

– И как он будет решаться? – угрюмо спросила я. – Положительно или отрицательно?

– Уж этого я не знаю. Но до сентября у нас три месяца, за которые может случиться всякое. Ты в училище заходила?

– Ага.

– Задание на лето на доске объявлений видела?

– Да я не смотрела – меня же это теперь не касается.

– Еще как касается. На обратном пути зайдешь еще раз и внимательно прочитаешь. И к первому сентября изволь представить результат. Да такой, чтобы впору на городскую выставку отправлять. Придется, конечно, серьезно потрудиться, что с непривычки тяжело...

– То есть, если я сдам хорошую работу, то меня...

– Никаких гарантий я не даю. – быстро сказала Антонина. – Но имея на руках достаточно приличную летнюю работу, я смогу осенью продемонстрировать, на что ты способна. Понятно?

– Ага. – сказала я, улыбаясь сквозь слезы. – А что за тема?

– Там все написано. – отмахнулась Антонина. – И вот еще. Чтобы ты за лето не деградировала окончательно, я предлагаю тебе позаниматься индивидуально.

– С вами?

– Нет. Я летом хочу поехать на теплое море, от вас всех отдохнуть. А заниматься ты будешь с одним очень хорошим преподавателем. И не просто хорошим, а потрясающим. Ты, конечно, не в состоянии оценить масштабность его личности, но я уверена, что даже эпизодические занятия с ним будут исключительно полезными. Теобальд Леопольдович – ученый европейского уровня, кладезь энциклопедических знаний опытнейший педагог и просто прекрасный человек. Когда-то я и сама у него училась...

– Погодите... где-то я слышала это имя...

– Неудивительно. – хмыкнула Антонина. – Теобальд Леопольдович Хохланд. Прошлой зимой он читал у вас обзорную лекцию по истории и философии Чистого Творчества.

«Ах, это тот ветхий старикан, который чуть не убаюкал нас до смерти своим утомительным трепом?» – едва не вырвалось у меня.

– А, такой ученый дедушка с длинной бородой?

Антонина поморщилась от моей непочтительности.

– Я приложила нечеловеческие усилия, чтобы уговорить его взять тебя на лето в ученики. – укоризненно сказала она. – График занятий он составит сам, но при его занятости полагаю, что перегружать он тебя не будет. Надеюсь, ты его не разочаруешь. О благодарности я уж и не упоминаю...

– Спасибо. – выдавила из себя я. Перспектива занятий с Хохландом меня абсолютно не вдохновляла. Но если это непременное условие для возвращения в мастерскую...

Я тусовалась на острове еще с полчаса, с увлечением наблюдая, как Антонина принимает у реалистов готовые задания. Потом мы все погрузились в лодку и переплыли на материк. Дальше наши пути разделились: реалисты толпой отправились в кафе, а я – в художку, изучать задание на лето. Прочитав объявление, я сначала долго хлопала глазами, а потом расхохоталась. Либо Антонина впала в детство, либо решила над нами подшутить. Тема задания называлась «Аленький цветочек».

Возвращаясь домой полная надежд и радужных планов, я буквально летела над землей. Все мои мысли были о летнем задании и как бы сделать его получше. Тема, правда, казалась не особо интересной и простой, как три копейки. Что за детский сад – «аленький цветочек»? Я даже как-то разочаровалась. Но из этой примитивной темы мне предстояло сотворить нечто выдающееся и необыкновенное. «Надо почитать сказку. – думала я, весело глядя по сторонам. – Может, там найдется намек?»

Вдруг я заметила в небе столб дыма. Темное облако угрюмым грибом поднималось над домами и деревьями где-то на севере, в новостройках. Оно ужасно дисгармонировало с легкомысленным солнечным днем. «Пожар, что ли?» – с легким интересом подумала я. Нет, это не новостройки, горит ближе – скорее, у метро «Старая Деревня», а то и на Торфяном болоте. Чему там гореть? Ничего же нет, кроме строек и кладбища... «Библиотека!» – осенило меня.

Все мысли об «аленьком цветочке» и возвращении в мастерскую мгновенно вымело из головы. Июньский день и чудесная погода внезапно утратили значение. Я остановилась и принялась смотреть на дым. Темное облако, похожее на атомный гриб, медленно уползало на запад. При виде него почему-то сдавило горло и все поплыло перед глазами.

«Она горит десять лет, и никто не может ее потушить». – вспомнились слова продавца цветов. И на миг возникло странное видение: как будто я стою и смотрю в темный колодец, и склоняюсь над ним, и падаю, и мне страшно и сладко, и я совершенно не против... Я тряхнула головой, прогоняя глюк, и побежала дальше.