Филипп Керр - Джинн и Королева-кобра

Филиппа управляла смерчем до Хаконе, заповедника с горячими источниками рядом с Фудзиямой, самой высокой горой Японии. В этой стране дети давно мечтали побывать и с радостью остались бы там подольше, но близнецы все-таки очень соскучились по родителям и хотели скорее попасть домой. Из Японии смерч повел Джон, и следующая посадка состоялась на острове Мауи, который находится в северной части Гавайев, примерно на середине Тихого океана. Здесь невидимый штурвал принял Дыббакс и направил смерч к Западному побережью Соединенных Штатов, в городок Палм-Спрингс.

— Даже странно как-то возвращаться домой, — признался он. — После всего, что случилось…

Филиппа кивнула, надеясь, что Дыббакс поймет и примет ее сочувствие. Она не забыла, что лучший друг Дыббакса, Брэд, и его отец были убиты в Палм-Спрингс.

— Ты готов общаться с полицией? — спросил Джон.

— Почему бы нет? — хладнокровно сказал Дыббакс. — Я же джинн, верно? — Он рассмеялся. — Если они станут задавать слишком много щекотливых вопросов, я заставлю их исчезнуть.

Филиппа и Джон переглянулись. Иногда трудно было понять, шутит Дыббакс или говорит всерьез.

— А мама-то твоя как будет рада! — оживленно сказала Филиппа, которой все-таки безумно хотелось узнать, о чем говорили сегодня Дыббакс с Нимродом.

— Угу, — неуверенно подтвердил Дыббакс и улыбнулся, только когда койот нежно лизнул его в руку. — Я назову его Колин. И поселю в своей комнате. — Он ласково потрепал зверя по холке и за ушами. — Бедняга. Столько лет был шубой. Тебя нужно хорошенько откормить. — Но койот вряд ли был голоден, поскольку едва они вылезли из лифтовой шахты розового форта на солнечный свет и Дыббакс смог наскрести хоть немного джинн-силы, он принялся кормить своего питомца, и тот уже сожрал три сочных бифштекса.

Держать койота дома, как кошку или собаку? Филиппа невольно задавалась вопросом, как отреагирует на это мама Дыббакса. Не рассердится ли? А может, Дыббакс нарочно это задумал, чтобы ее рассердить? Самой Филиппе доктор Сахерторт очень нравилась. Что же она такое сделала? Почему Дыббакс так на нее злится? И когда они наконец приземлились — прямо за домом Дыббакса, на поле для гольфа, — она больше не могла сдерживаться и спросила его об этом напрямик.

— А разве ты никогда не злилась на родителей? — спросил он вместо ответа. Дети уже шли по зеленому газону, и Дыббакс пинал мячи для гольфа, то и дело попадавшиеся ему под ноги.

— Конечно, всякое бывало, — сказала Филиппа. — Но одно дело злиться, а другое дело мстить. Ты сказал Нимроду, что она виновата и заслужила не знать, где ты находишься. Разве это не месть?

— Послушай, Фил, — сказал Дыббакс, когда они уже подходили к дому. — Мы ведь столько пережили вместе. Мы — друзья. Да?

Близнецы кивнули.

— Так давайте не портить нашу дружбу. Не надо спрашивать о том, о чем я не готов говорить. В ашраме я сделал одно важное открытие. Я понял, как связано кое-что… некоторые события… Короче, это случилось давным-давно и имеет отношение ко мне и моей семье. Я расскажу вам об этом, обещаю. Но не сейчас, ладно?

— Ладно, — ответили близнецы и проследовали за Дыббаксом в дом, выстроенный в стиле мексиканской гасиенды.

Увидев Дыббакса, доктор Сахерторт вскрикнула и бросилась его обнимать.

— Где же ты был? — повторяла она, и из глаз ее катились слезы. — Я уже думала, что никогда тебя не увижу. Я так за тебя боялась…

Несколько секунд Дыббакс мужественно терпел материнские объятия, а потом вывернулся из ее рук и принялся рассказывать обо всем, что с ними произошло. Джон с Филиппой тоже изредка вставляли свои комментарии. Пока он говорил, доктор Сахерторт с тревогой посматривала то на койота, то на близнецов. Когда Дыббакс закончил свой рассказ, доктор Сахерторт и не подумала наказывать сына. Теперь ее, похоже, беспокоила ситуация, которая ожидала близнецов в Нью-Йорке.

— Значит, все это время вместо вас там были двойники? — уточнила она.

— Да, к сожалению… — сказала Филиппа.

— Тогда многое встает на свои места, — пробормотала доктор Сахерторт.

— Что именно? — встревожился Джон, почувствовав, что дома что-то не так.

— Нет, ничего. Но думаю, что вам, дети, тоже пора домой. Я правильно помню, что двойники существуют не дольше вечности? Одиннадцать дней еще не прошло?

— На самом деле, вечность — это одиннадцать дней тринадцать часов сорок шесть минут сорок секунд и еще что-то в периоде, — уточнил Джон и поглядел на часы. — Если верить моим часам, у нас в запасе еще сутки.