Саймон Грин - Победитель получает все

– Все в порядке, сэр Адамант. Но, мне кажется, возникло несколько вопросов, на которые хочется услышать ответ. Например, что все произошедшее означает и кто или что этот ваш Мортис?

Адамант вздохнул.

– Я надеялся, что вы не узнаете о нем, но… Думаю, теперь нам лучше встретиться с ним.

– Может быть, сначала переоденемся? – предложила Даниель. – Я насквозь промокла и замерзла, а мое платье испорчено.

– Вы правы, – поддержала Фишер. – Я тоже выгляжу так, будто с меня содрали кожу.

– Я уверена, что мы найдем вам и капитану Хоку новую одежду, – пообещала Даниель. – Пойдемте со мной, капитан Фишер, и я постараюсь разыскать что-нибудь для вас. Джеймс, позаботься о капитане Хоке.

Когда Фишер и Даниель пошли вверх по лестнице, Хок сказал Адаманту:

– Хорошо, сначала сменим одежду, но затем я хочу встретиться с Мортисом.

– Конечно, капитан, – ответил Адамант. – Но только… попытайтесь быть снисходительным к характеру Мортиса. Он уже пять месяцев как мертв, что, однако, не изменило его характера.

Хок подошел к большому зеркалу и несколько минут рассматривал себя. Выглядел он как бедный родственник. Они с Адамантом приблизительно одного роста, но тот гораздо шире в плечах. Поэтому одежда, предложенная Хоку, буквально висела на нем, будто он за одну ночь внезапно усох. Да и выглядела она не слишком привлекательно. Поношенные, плотно обтягивающие желтовато-розовые бриджи и белая рубашка с оборками. Хок был абсолютно уверен, что такой наряд ни в коей мере не соответствует моде. Особенно ему не понравилась рубашка – точно такую он видел на официантке в баре. Что касается треуголки, то Хок решил, что скорее умрет, чем наденет ее.

Взглянув на свое отражение, он грустно вздохнул. Правда, в качестве утешения у него оставался плащ Стража, который поможет прикрыть нелепую одежду. К счастью, плащи Стражей снабжены специальным заклятием, которое всегда сохраняло их в чистоте вне зависимости от того, какому обращению они подвергались.

Хок понимал, что должен присоединиться к остальным, но решил, что они могут немного подождать. Капитан хотел воспользоваться возможностью и привести свои мысли в порядок. Он осмотрел спальню Адаманта – чистую, аккуратную и хорошо меблированную. Кровать, например, представляла собой огромное ложе с балдахином, весьма элегантное и дорогое. Словом, защитник реформ жил, как настоящий король. Впрочем, никто и не ждал, что Адамант будет изображать из себя нищего, но такая роскошь обеспокоила Хока. Адамант уверял, что дом ему нашли вожди партии Реформ. Откуда они взяли деньги? Кто их финансирует? Очевидно, рабочие гильдии, а также богатые сторонники. Но этого явно недостаточно, чтобы покупать подобные дома. Хок нахмурился. Впрочем, такие вопросы – совсем не его дело. Он здесь только для того, чтобы защищать кандидата.

Пока с защитой получалось плохо. Кровавые существа застали его врасплох. Если бы Мортис не спас их своим колдовством, выборы закончились бы, даже не начавшись. Очевидно, Мортис – какой-то колдун. Но Адамант должен знать, что сотрудничество с колдуном может служить основанием для отстранения кандидата от выборов. Тогда зачем ему нужно, чтобы Хок и Фишер встретились с Мортисом? Кто он, этот Мортис? Призрак? Хок вздохнул. Он пробыл здесь только час, а уже возникло множество вопросов. Судя по всему, случай с Блекстоуном может повториться. Хок вышел из комнаты и спустился по лестнице.

Холл сиял чистотой, от льда и крови не осталось и следа. Видимо, снова работа Мортиса. Фишер ждала мужа у подножия лестницы, закутавшись в плащ. Один взгляд на ее нахмуренное лицо сказал Хоку, что ей так же не повезло с одеждой, как и ему. Он спустился к Изабель, огляделся, чтобы удостовериться, что они одни, и прошептал:

– Я покажу тебе свой наряд, если ты покажешь мне свой.

Фишер усмехнулась, а потом, пересилив себя, улыбнулась.

– Ты первый.

Хок распахнул одним махом плащ и встал в горделивой позе. Фишер покачала головой.

– Ты похож на сутенера с улицы Угольщиков. Но все равно мои дела хуже.

Она распахнула плащ, и Хоку пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от смеха. Очевидно, у Даниель не нашлось подходящего платья, и она пошла на компромисс, предложив Фишер мужскую одежду. Причем очень старую и очень ветхую. Рубашка и брюки, вероятно, когда-то белые, с годами приобрели грязно-серый цвет. Манжеты – с бахромой, на рукавах и коленях красовались заплаты разного цвета, не хватало нескольких пуговиц.