Валерий Иващенко: Танцующее пламя

Признаться, все это великолепие мало трогало ярла и Айне, пока они пробирались к Храмовой улице. Укрывшись в тени развесистой чинары возле небольшой харчевни, они съели по вкуснейшей лепешке с сыром и творогом, а потом из запотевших глиняных кружек не спеша смаковали клюквенный морс — редкость, и дорогущую редкость в этих местах.

Наконец ярл взглядом показал — пора! — и леани исчезла. Как будто легкий неслышный ветерок прошелся под ветвями — и испарился. Примерно через час она тихо появилась из ниоткуда, слегка вспотевшая и дующая на палец.

— Занозу поймала, пока по балкам под крышей скакала, — зачем-то шепотом объяснила она, хотя не по-утреннему сильный зной уже разогнал с улицы почти всех. — Но положила на место так тихо, что никто этого и не заметил.

Ярл вытащил леденящего вида острый ножичек, молниеносно извлек занозу — Айне еле успела пискнуть — и предложил сходить по лавкам.

После повторного распития клюквенного напитка предложение было принято и одобрено. Однако не успели они перейти площадь перед каким-то собором, как на пути попался наряд стражников.

— Кхм, это, почтеннейшая. Тута у нас приказ задержать девку леани. Сама пойдешь аль будешь ерепениться? — спросил высокий десятник.

Айне не знала, хохотать ей или недоумевать, просто ускользнуть от этих неуклюжих хумансов или сначала немного пустить им кровь. Она оглянулась на ярла и обомлела.

К ним подходил не странник полувоенного вида, не подозрительный чернокнижник. К ним подходил дворянин. Вельможа. Гранд. Та же одежда, сумка и меч, но как-то неуловимо изменились походка и выражение лица человека — нет! — титулованной особы, привыкшей повелевать карать и миловать. Не отдавая себе отчета, Айне присела в глубоком реверансе. Про стражников и говорить нечего — они вытянулись, как на Императорском смотре, и отдали «на караул».

— Почему цепляетесь к моим слугам? — При звуках рокочущего голоса у всех по спинам поползли мурашки, а перед мысленным взором присутствующих проплыли виселица, дыба, клещи и прочие малоприятные детали.

— Дык, ваше сиятельство, это… — Десятник отдал честь и вытянулся, будто хотел стать похожим на фонарный столб. — Приказ у нас, значит… — Бедняга потел и пыжился, как будто мог стать еще ровнее и выше. — Искать девицу народа леани, значит… — Десятник вновь отдал честь.

— А по какому поводу? — надменно осведомился князь. Да что там! Сам великий герцог.

— Пропажа обнаружилась. В храме Хенноры. — Десятник еле дышал.

Левая бровь ярла поползла на десятую долю дюйма вверх, а холодный голос стал просто-таки ледяным.

— И вы себе позволяете думать, что это мог сделать кто-то из моих? Я вас правильно понял?

Позеленевшие стражники смекнули, что виселицей тут уже не отделаешься. Как минимум четвертование и колесование с вытягиванием жил. У стоящего с краю худого и жилистого под ногами стала образовываться какая-то подозрительная лужица, а десятник и вовсе бухнулся в ноги, гремя железом, и завыл:

— Не губите, ваша светлость! Трое детишек дома! Пожалейте!

Ярл некоторое время размышлял, словно прикидывал, какой вид казни испытать на нечестивцах, посягнувших на особу королевской крови.

— А собственно, что за пропажа? И при чем тут храм всемилостивейшей Хенноры? — соизволил он вдруг заинтересоваться.

Тут туповатые служаки сообразили, что рубка голов и конечностей пока откладывается, и наперебой, от страха кланяясь и салютуя, затараторили:

— Так тут рядышком, ваше превосходительство! — И с этими словами повели знатную персону в храм, спотыкаясь и высекая из камня, искры коваными подошвами.

Когда все зашли внутрь и предстали перед алтарем Покровительницы и Исцелительницы, это надо было видеть! У стражников буквально отвисли челюсти; монашки, тоже впервые с утра обратившие взгляд в глубь святыни и обнаружившие реликвию на месте, заохали и запричитали, а потом дружно стали молиться. Десятник от избытка чувств как стоял, так и грохнулся.

— Инцидент исчерпан? — Голос ярла потеплел. Но только самую чуточку.

— Ей-же-ей, ваше преосвященство! Сразу же после бани! — Затурканные вояки срочно нуждались в промывании мозгов. Худощавый же просто отдал честь не той рукой, уронив при этом алебарду, а следом хлопнулся в обморок и сам.

— В таком случае, прощайте, — оказал милость вершитель судеб и жизней, а затем с августейшим достоинством удалился, брезгливо ступая по этой грешной земле. Нечего и говорить, Айне удалилась за ним еще той походочкой, как будто она и сама — принцесса из рода Майаров.