Евгений Щепетнов - Наследник

— И молчи, — слегка покраснела Наташа и перевела разговор со скользкой темы (она поняла, что Слава знает про Антуга; скрыть что-то от него совершенно нереально). — Так ты расскажешь, как приземлил тут все корабли? Как все прошло?

— Сильмара здесь? Ну слушайте…

Рассказ длился недолго. Слушатели охали, ахали, в середине рассказа появились слегка помятые, раскрасневшиеся Гена с Надией, довольные, как коты, объевшиеся сметаны. А после окончания эпического повествования все засыпали Славу вопросами — уточняя, интересуясь, выясняя.

Гена был очень удивлен тем, что мегамозг Саранга осознал себя как личность, и высказал предположение, что тот сам по себе эволюционировал за миллионы лет. А еще его удивило, что он лично так долго прожил. Для него эти годы пролетели как один миг — без воспоминаний, без событий: вот только что было вчера, а теперь наступило сегодня. Новое «сегодня».

Но Гена все объяснил способностями Славы — уникальными, такими, какие бывают раз в миллион лет. А может, и реже. Вот щелкнуло что-то в мироздании, сложились кирпичики — и появилось такое существо, как Слава. Совпадение обстоятельств, времени, места и множества, множества факторов, рассчитать и предугадать которые невозможно. И кто знает, может быть, это — образование новой расы демиургов, и ему теперь нести бремя оплодотворения планет на века вечные.

На что Наташа сказала, что пусть вначале оплодотворит ее с Леркой, а потом летит куда хочет. Но ненадолго. Или пусть забирает их с собой. Хватит им оставаться безмужними бабами, пока муж болтается где-то по космосам, оплодотворяя черт знает что.

Первый Советник вышел на связь через три часа после того, как флот Алусии в полном составе скучковался вокруг Саранга. И это был Эндран. Да, да, тот самый Эндран, с которого и началось Славино знакомство с руководством, элитой алусийского общества.

Он прилетел на Саранг в легком крейсере, и Слава принял его, без долгих увещеваний, закрепив в голове хитрого банкира приказ подчинения. Все мысли этого банкира были написаны, как на заборе: он хотел втереться в доверие к Славе, выразив свою готовность подчиниться, затем, используя его как оружие, подняться на самый верх и в конце пути убрать Славу от власти любым способом. Ничего нового. Все, как всегда. Так действовали все политики на Земле во все времена. Политика — грязное дело. И жестокое.

После визита Эндрана Советники посыпались на планету, как горох. Слава едва успевал принимать их по одному, беседовать и штамповать из них верных сторонников. После этого все пошло как по маслу.

Через неделю Славу короновали в зале заседаний Совета. Трансляцию коронования передавали на всю Вселенную, а потом распространяли в записи. Очень красиво смотрелась Императрица Лера в полупрозрачном белом платье незнакомого покроя, усыпанном бриллиантовыми блестками. На Императрицу Наташу смотреть было довольно трудно — ее обнаженное тело, покрытое золотой краской и усыпанное миллионами мелких обработанных бриллиантов, сияло, как солнце, а сама она напоминала живую прекрасную статую, каким-то чудом сошедшую с пьедестала. Как ни странно, она была торжественна и обошлась в этот раз без присущих ей штучек. Впрочем, не без участия Леры, которая тихим шепотом требовала у «родственницы» соблюдать приличия, иначе она запрет Натаху в каюте на месяц, а потом год не подпустит к Славе. А может, даже Наташа прониклась торжественностью церемонии…

На Алусии скоро вспыхнули беспорядки, которые пришлось усмирять не менее года: взбунтовались отпущенные рабы, которые оказались на улице, внезапно лишившись источника пропитания. Раньше о них полностью заботились хозяева — теперь же надо было работать, а как? Что делать и где? Их квалификация была совершенно недостаточной для мира Алусии, и притом возвращаться на свои провинциальные планеты эти рабы решительно не хотели. Часть их так и осталась у прежних хозяев уже в качестве слуг, за зарплату; часть же решила взять милостей у природы сама — начались грабежи, погромы, преступность возросла многократно. Полиции пришлось попотеть, прежде чем на планете установился относительный порядок.

Полицию тоже пришлось преобразовывать. Ранее в ней работали лишь зеленые — теперь любое разумное существо могло стать полицейским. И, как ни странно, лучше всего для этого подошли керкары. Они были неподкупны, справедливы, всегда соблюдали закон — до самых мелких его пунктиков. И были к нарушителям совершенно безжалостны, как живые роботы. Ни слезами, ни подкупом нельзя было вымолить у них прощения.