Игорь Шенгальц - Цена верности

Почему он еще жив? Дон Карло говорил, что жителей поселка крафтеры убивают сразу, при первой возможности.

Джека изрядно тряхнуло на жерди, и он непроизвольно застонал.

— Очнулся? — на этот раз вопрос задал второй крафтер, это Джек понял по голосу. — Это хорошо, будешь свежий, в самый раз! Люблю горячей кровушки испить!

Вот тут парень понял, почему его не убили сразу. Людоеды! Его хотят съесть, и прикончат, очевидно, сразу, как донесут до места. Как говорится — товар не залежится…

Ком тошноты подкатил к самому горлу, и Джек едва смог сдержаться. Вот так завершение приключений — оказаться в желудке грязных, потерявших человеческий облик… даже не людей — животных, по некому недоразумению умеющих разговаривать. Лучше бы уж он погиб, как Крис, защищая своим мечом госпожу!..

— Вы меня съедите? — он постарался, чтобы голос его звучал твердо и уверенно, но получился лишь испуганный писк.

Крафтер захохотал.

— А как же! Схарчим за милую душу! Зима трудная выдалась, оголодали…

— Рот закрой, Бро, — перебил его второй крафтер, тот, что так ловко кинул в Джека камнем. Видно, он не любил болтать попусту.

— Ладно, молчу, — покладисто согласился тот. — А может, отрежем по кусочку? Ну, Рокфа, ну что тебе стоит дозволить?

— Нет, — отрезал Рокфа. Он был за главного, понял Джек. — Допрем до лагеря. Там и кончим.

— Очень уж кушать хочется, два дня орехами питался, живот сводит…

— Закрой рот, я сказал, иначе тебя первого кончу, а этого оставлю на сладкое.

Видно, слова крупного крафтера не были пустой угрозой, потому как Бро моментально умолк, лишь только сопел, упорно таща поклажу.

Крафтеры шли долго, Джек даже не пытался с ними заговаривать, с ужасом представляя собственное незавидное будущее. Но как выбраться из этой ситуации, он не понимал. Приходилось подчиниться судьбе.

Головная боль постепенно утихала, лишь только пульсировал наливающийся синяк, да и равномерная тряска укачала парня, да так, что он сам и не понял, как задремал.

А проснулся от резкого удара, сотрясшего все тело.

Крафтеры достигли конечной цели своего маршрута и просто-напросто бросили жердь вместе с привязанным к ней ужином на землю.

Это пробуждение оказалось самым неприятным за всю жизнь паренька. Открыв глаза, он увидел множество жадных глаз вокруг, и все они оценивающе, плотоядно его разглядывали. Не проскальзывало в них ничего человеческого, одна лишь звериная жадность и жажда крови. Джек знал, что крафтеры — такие же люди, как и он сам, жертвы обстоятельств. Они не виноваты в том, что попали на остров, но остров подчинил их, лишил воли, разбудил в них древние инстинкты, сломал душу.

Рокфа разрезал путы на ногах у Джека, высвободил жердь и, откинув ее в сторону, рывком поднял парня на ноги.

— В яму его, — коротко бросил Рокфа, и два крафтера молниеносно бросились выполнять приказ. Пока мальчишку тащили по земле, Джек успел бросить мимолетный взгляд на лагерь отщепенцев.

Грубые, самого простецкого вида шалаши, пара землянок, костровище — вот и все, что успел ухватить взор, и тут же Джек полетел куда-то вниз, в очередной раз пребольно ударившись.

Яма, в которой он очутился, оказалась неглубокой — в два его роста, — и выбраться было, в принципе, возможно, если бы крафтеры тут же не накрыли ее сверху сплетенной из ветвей решеткой, вбив для верности колышки по краям.

Джек чувствовал страшный голод. Судя по всему, с момента его пленения прошло изрядное количество времени и, несмотря на незавидное положение, не думать о еде парень не мог. К тому же ужасно хотелось пить. Но побеспокоить страшных лесных жителей просьбами он не осмелился.

Так мальчик и сидел, ожидая своей участи, пока не стало настолько темно, что даже края ямы слились с темнотой. Крафтеры, прежде перебрасывавшиеся короткими репликами, затихли. Из этого Джек сделал вывод, что кушать его сегодня не будут. Это было хорошо! Зато руки, которые так никто и не удосужился развязать, затекли и почти уже не чувствовались.

Джек еще при свете дня успел осмотреть свое последнее пристанище, но ничего интересного не обнаружил. Яма выглядела самой обычной, и это не оставляло ни малейшего шанса на спасение. Выбраться отсюда без посторонней помощи невозможно.

Все, что он мог сделать в данной ситуации, это лечь на спину и разглядывать редкие звезды сквозь прутья решетки. Звезды были прекрасны! Такие далекие и равнодушные ко всему на свете…

Сколько часов он так пролежал, Джек не смог бы сказать. Сон не шел, да и не хотелось спать в последнюю в жизни ночь. Как ни странно, страх тоже прошел. Осталось лишь ощущение бессмысленности своей, столь короткой, жизни. Как же он хотел стать кем-то, как мечтал, что настанут времена — и та, обычная, жизнь останется в прошлом, что он добьется всего, сам! И вот времена настали, но все, чего он добился — стать ужином или уже, скорее, завтраком для озверевших тварей, некогда бывших людьми.