Дмитрий Гришанин - Дети паутины

Открывшаяся их взорам картина не особо отличалась от привычных глазу красот столицы острова Розы. Та же здоровенная городская стена, двух-трехэтажные домишки, извозчики на улицах… Разве что нелюдей здесь было как будто бы больше, и чувствовали они себя здесь значительно увереннее — ведь Большая земля была свободной территорией, и люди здесь не имели вовсе никаких привилегий.

Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что столь уважаемому человеку, как лорд Гимнс, все эти расовые предрассудки были до одного места. Он и здесь мог себя чувствовать не менее вольготно, нежели в родном Красном городе. Влияние столицы магического острова распространялось далеко за ее пределы.

На взгляд все было практически без изменений, а вот на нюх…

Да-а! Запашек в Солёном — городок назывался именно так — взбадривал аж до рези в носу. А после прелестей чистейшего океанского воздуха подобная газовая атака была особенно невыносима. Если в Красном городе проблема уничтожения мусора и отходов жизнедеятельности многотысячного населения решалась с помощью магии, то тут колдунов явно не хватало, и проблему решали не просто, а очень просто — никак. Грязь, отбросы и прочие отходы жизнедеятельности города и человека сливались в огромные выгребные ямы, располагающиеся прямо на улицах Солёного. Из-за этих ям зловонье в городе стояло ужасное.

Кремп пытку запахом переносил стоически, ни один мускул на его старческом лице не дрогнул. На Гимнаста же было жалко смотреть. Бедолага лорд весь сморщился, скривился, прижал к носу надушенный платок и старался дышать исключительно ртом, так что являл собой в первые минуты знакомства с новым городом идеальное сходство с чудом-юдом из океанских глубин.

Хорошо еще извозчик им попался сообразительный. Когда ему приказали гнать в лучшую гостиницу города — он даже слова не сказал поперек. Просто сделал вид, что понятия не имеет, чего это от него хотят эти два чудака? Мол, все гостиницы в Солёном исключительно экстракласса и их так много… Но объяснять вознице, слава богу, ничего не пришлось — запах, знаете ли, лишний раз рот открывать — дыхание сбивается. Он все понял сам, сделал соответствующие выводы и принялся настегивать лошадок. Правда Гимнаст перед этим слегка пощекотал его горло своим кинжалом, а Кремп напялил на лицо маску три дня не кушавшего вурдалака. Но ведь ни тот, ни другой при этом не произнесли ни слова. Дядя обо всем догадался сам. Эх! Кабы все на белом свете были такими сообразительными!

Минут через двадцать карета остановилась у крыльца трехэтажного здания, несколько мрачноватого вида, никак не походившего на лучшую гостиницу.

Гимнаст хотел было тут же прирезать возницу посмевшего издеваться над самим лордом Гимнсом, но маг вовремя удержал вспыльчивого друга.

Вместо проклятий Кремп вежливо поблагодарил извозчика и даже заплатил ему пару серебренных пластинок. После чего, отпустил на все четыре стороны. Тот не замедлил воспользоваться великодушием старика и улепетывал так, что искры из-под подков его жеребцов летели.

Пока маг разбирался с водилой, Гимнаст стоял чуть в стороне и едва сдерживал бурлившее внутри возмущение.

«Совсем старый с ума спятил! — мысленно негодовал лорд. — Этот прохвост завез чёрт-те куда, а он за это чуть ли не задницу ему целовать собирается! Аж две пластинки ему отвалил! Спрашивается, за что?!»

— … Да что происходит? Что это за дыра? И что мы тут вообще делаем? — Гимнаст так разошелся, что не заметил, как начал мыслить вслух, причем очень громко «мыслить».

За что и был тут же наказан. Еще бы секунда и…

Но старина Кремп оказался на высоте. Вдруг он подскочил к орущему Гимнасту и что было сил толкнул его в спину — и огромная булава с треском расколола мостовую в том месте, где мгновение назад искренне возмущался лорд.

Приземление было крайне неудачным — Гимнаст вломился головой в фонарный столб, отчего очень разобиделся на мага. Но ненависти этой на роду было предначертано задохнуться в самом зародыше, потому что, обернувшись и увидев рассерженного монстра за своей спиной, лорд буквально ошалел от страха.

Огромный тролль с шипастой дубиной в лапах не спеша приближался к парализованной страхом жертве.

От ужаса Гимнаст напрочь позабыл, где он находится, и кто он вообще такой. Единственное в чем он твердо был уверен, так это в том, что сейчас умрет, и смерть его будет воистину ужасной. У него перед глазами уже замелькали кадры его короткой и не такой уж и интересной — если, конечно, не считать последних пяти лет, да и то… — жизни, но неожиданно сквозь звон в ушах до него донесся знакомый голос, обращавшийся, впрочем, вовсе не к нему: