Дмитрий Гришанин - Дети паутины

— Так ведь уже час ночи, — робко попробовал возразить трактирщик.

— Ну так и пошли быстрее, чего встал? — рявкнул Студент. — Нас ожидают два — нет, пожалуй, даже три! — кувшина, и потом ещё надо будет успеть чуток вздремнуть. — И, схватив Шишу за рукав куртки, потащил его к дому.

— Нам завтра рано вставать! — крикнул в спину удаляющейся парочке Гимнаст. — Вы смотрите там, не засиживайтесь!..

В ответ Студент, не оборачиваясь, бросил через плечо одно лишь слово:

— Заткнись!

И лорд заткнулся. И даже без звука… Немного подумав, он подобрал плащ и куртку Студента и поплелся следом за славным мечником.

Лилипут с Вэт остались вдвоем под луной, этим «солнцем влюбленных», на живописной, маленькой полянке близ фонтанчика.

Что бы там не утверждали по поводу идеального обогревающего средства по имени любовь, но уже в который раз на собственном горьком опыте Лилипут убедился — без соответствующей погоде одежды это средство малоэффективно. А тонкая, льняная сорочка, согласитесь, не самая лучшая защита от октябрьских заморозков. Перво-наперво пришлось быстренько утепляться.

Шерстяная жилетка и подбитый мехом плащ сделали Лилипута по-настоящему счастливым. Верхний зуб стал попадать на своего нижнего собрата, и способность красноречиво описывать чувства возродилась сама собой.

Потом они с Вэт долго бродили по пустынному саду и говорили, говорили, говорили… Это был тот самый ласковый бред, который приятен и понятен лишь двоим. У третьего — того самого, который лишний, — он бы вызвал лишь издевательский смех. Но влюбленным повезло — они оставались совершенно одни, и в саду, а потом и в комнате Лилипута, где они вместе встретили рассвет…

— Но как же так, милорд! — Барон напоминал жалкую добитую собачонку. Даже в голосе у него появились жалостные скуляще-воющие нотки. — Может погостите еще хотя бы парочку дней. Завтра будет охота, помните, мы с вами разговаривали. Вам ведь так хотелось…

— Извините, дорогой Вальз, но обстоятельства складываются таким образом, что нам немедленно следует отправляться, — с притворным раскаянием говорил Гимнаст. — Так уж вышло, прошу прощения за причинённое беспокойство. Обещаю, если окажусь еще когда-либо в этих краях, непременно, первым делом вас повидаю, уж тогда-то мы точно вволю поохотимся! Эх, полюбил я это дело!.. Но теперь никак не могу, дружище, и не терзайте мое сердце напрасными уговорами. Я вас умоляю, барон! В другой раз, как-нибудь в другой раз…

— Но, Гимнс, голубчик, — не унимался барон, — вы же сами говорили, что приехали отдохнуть, развеяться. Охота — вот лучший отдых. Она отнимет у вас всего день. Один лишь день! Останьтесь, умоляю, я дам вам лучших скакунов, и вы без труда сможете нагнать своих друзей…

— А что, милорд, слова барона по-моему не лишены смысла. — Студент уже несколько минут, ухмыляясь, вслушивался в беседу Гимнаста с Вальзом и, разумеется, захотел внести в нее свою лепту. — Коль скоро вы, милорд, так сильно обожаете охоту, то почему бы вам, собственно, не погостить еще денек-другой? Мы конечно очень ценим вашу помощь, но, насколько я понимаю, нас и так вполне достаточно для сегодняшнего приключения. И потом, рисковать жизнью — это удел рыцарей, а не высокородных лордов. Давайте договоримся так: вы тут поохотитесь сегодня — я думаю, если вы сейчас дадите согласие, то любезный Вальз подсуетится и организует этот праздник жизни уже через полчаса, — а завтра утром, если, конечно, все пройдет без сучка и задоринки, мы за вами заедем, и вы к нам присоединитесь, веселый, довольный и отдохнувший… Ну, как вам нравится эта идея?

Реакция на выступление Студента у слушателей была, что называется, далеко не однозначной. Барон пришел в неописуемый восторг и принялся заверять, что организовать охоту сегодня для него раз плюнуть! И, если милорд даст добро, он клянется, что они завалят во-от такущего кабанчика!..

Гимнаст тоже улыбался, но очень ядовито. Он склонился к самому уху своего «благодетеля» и прошептал буквально следующее:

— Студент, если ты сию минуту не заткнешься, то о вашей вчерашней тренировочке с Лилипутом я все-все расскажу Кремпу. Представляешь, как старик обрадуется?.. Сколько возможностей для издевок над тобой! Да с таким козырем на руках он же тебя со свету сживет!

Его предупреждение возымело действие — Стьюд все понял и поспешил откланяться.

Оставшись тет-а-тет с бароном, Гимнаст решительно заявил: