О. Шеремет - Бунт

— Понятия не имею, — шепотом же ответил он девушке. — Наверное, что-то вроде «наставник». И пожалуйста, воздержись от комментариев, по поводу того, что мы настолько нелюбознательны, что даже не стремимся узнать язык дерри.

Тэсс закатила глаза, но промолчала. В конце концов, ей на самом деле было все равно, как много знают дхаэроу о своих соседях — больше всего на свете ей хотелось поскорее оказаться на Поверхности. Там тоже бывало страшно, да и опасностей хватало, но там они были привычными, и от того как будто менее грозными.

— Что значит «я его не видел»?!

— Что он пошел другим путем, — устало пробубнил Мертель.

Он сидел за столом, подперев рукой голову. Голова ужасно хотела упасть на стол, и остаться в таком положении дуг этак на восемь, а то и все десять. Сделать это мешало присутствие очень громкой жрицы, которая на данный момент была вне себя от злости.

— Мы с тобой договорились, я ухожу, а ты вместо меня передаешь весточку Иззмиру!

— Ксани, ну что я мог сделать? Твой брат достаточно умен, чтобы найти другой выход.

— Ты так в этом уверен?! — жрица остановилась перед Мертелем, сверля его взглядом. Воин подобрался. — А вдруг он пошел через парадный выход? Вдруг его поймали?!

— Я понимаю, ты не лучшего мнения о мужчинах, но это уже чересчур.

— Да откуда я знаю, что у него в голове творится! Из-за какой-то светлой…

— Ну, хватит! — Мертель раздраженно хлопнул ладонью по столу. — Ксани, мы уже это обсудили. Иззмир сделает, что считает нужным, а потом вернется.

— Вернется, как же! Хоть бы попрощался!

— Наверное, он боялся, что ты станешь его отговаривать.

— Естественно. Жаль, что я с этой светлой не повидалась — ух, глаза бы выцарапала!

Дроу закатил глаза к потолку и всплеснул руками. Понял, что его мимические упражнения не оказывают ожидаемого воздействия, поднялся и направился к двери.

— Стой! Ты куда? — девушка сбавила тон, испуганно глядя на Мертеля.

— Честное слово, Ксани, мне просто надоело. Ревность тебе не к лицу.

Тут он, предположим, соврал. Едва ли что-нибудь больше могло красить юную жрицу, чем пылающие щеки и блестящие глаза. Она тяжело дышала, чуть приоткрыв губы. Мертель с трудом заставил себя отвести глаза. Отошел назад на пару шагов, прислонился к стене. Камень приятно холодил спину.

— Да он просто… бросил нас всех. Ох, Мертель, я понимаю, как это выглядит для тебя. Но попробуй взглянуть на все с моей точки зрения: сначала он отправил меня сюда, избавился от помехи — а потом сбежал на свою любимую Поверхность… со своей любимой светлой… ненавижу! Ненавижу его!

— Ксани… демон, ты все вверх тормашками перевернула! — отчаялся Мертель. — Да и потом, что плохого, если он действительно решил помочь этой светлой из-за… ну… чувств.

Мертель почувствовал, как у него загорелись уши, но он упорно не опускал глаза, надеясь, что Ксани ничего не заметит. «Чувства»- можно и так назвать. На что он бы пошел ради жрицы? На Поверхность… да хоть в Бездну. И он прекрасно понимает Иззмира — и чувствует себя ближе к Ледяному Клинку. Ведь он, оказывается, такой же дроу, как и остальные — да и вовсе не ледяной. Или же изрядно подтаял за последнее время.

— Ни одна девушка не стоит того, чтобы ради нее сходить с ума, пускаться в такие авантюры, — Ксани насупилась. Как вообще Иззмир посмел променять её на кого-либо! Ведь он обещал всегда быть рядом… обещал… и что? Бросил её здесь, да еще и попросил какого-то неудачника присматривать за ней.

Она смерила Мертеля недовольным взглядом. Да что он слюни пускает! Да уж, настоящий мужчина — понятно, как при таких женщины стали во главе общества! Он ей, Ксани, даже возразить толком не может.

— Есть девушки, ради которых… — у него пересохло в горле. — Ксани, я…

— Да замолчи ты!

Девушка размахнулась и от души залепила Мертелю звонкую пощечину.

— Ничтожество! — процедила она сквозь зубы и вышла, хлестнув его по лицу волосами.

Мертель стоял, оглушенный, недоумевающий, пристыженный. Вскоре смущение сменила злость — на себя, на Ксани. Так она считает его ничтожеством просто потому, что он о ней заботится? Просто великолепно! Так что же ей нужно, в таком случае?!

Он откашлялся, прочистил горло. Потом закрыл глаза и стал медленно и глубоко дышать, считая вдохи и выдохи. Когда сердце успокоилось, а след от пощечины перестал гореть, Мертель отстегнул ножны, положил возле койки.

Движения аккуратные, размеренные, привычные. Все, как должно быть — как было, до тех пор, пока в его жизнь не ворвалась златоглазая жрица.