В. Бирюк - Найм

Интересный технологический приём — надо запомнить. Одно дело — когда отец продаёт в рабство своих детей или муж — жену, другое — сосед соседа. Тут возможно и использование «конфликта интересов», и мотивация разнообразнее, и «порог срабатывания» существенно ниже. Просматриваются занимательные ситуации применения. Надо бы «домашних заготовок» по-напридумывать. На случай — «ежели чего…». Я же не «попадист-империалист», который к туземным обычаям относиться с пренебрежением, как к варварству и дикости. Я местные обычаи уважаю. И применяю к вятшей своей пользе. Оптимизирую свой «путь наверх» на основании местной специфики.

Поскольку у нас тут происходит сделка «купля-продажа», то таких дополнительных ограничений, как для «самопродажи» — нет. Так что, заплатил я за Хрыся свои обычные две ногаты. Естественно, с «приданым» — женой и хозяйством. И тут же велел ему, как тиуну-управителю общины — «держать общинный общак» — крестьянскую складчину для экстренных ситуаций. Куда эти две ногаты и пошли.

Составили грамотку, которую дружно подписали два десятка свидетелей, «пауков» отправили по домам, а остальные, отметив сделку, смогли перейти к внятному обсуждению дальнейших планов.

Не заставить мужика — рожать, без толку безногого — бегу учить. И не только телами люди различны, но и душами. Вроде бы все согласны с сим, а не разумеют. Ведь коли души разные, то и к разным делам таких людей приставлять надобно. Иначе худо будет: и человеку — душу свою корёжить, и делу — вред. Не велика хитрость отличить храбреца от труса. И дело им по свойствам их дать: храброго — в строй, трусоватого — в обоз. Храбрецов на Руси много — войско можно великое собрать. А вот пользы от этого — мало. Ибо война — дело скоротечное. Мы же в мире живём и для мира — войны ведём. А для сего — иные души человеческие надобны.

Множество есть средь человеков, кто на подвиг готов. Вспыхнет такая душа страстью, явит миру высоты духа невиданные, да и выгорит. Пеплом станет. А дальше жить-то как? Изо дня в день по пепелищу толочься? Былые достославности свои вспоминать, на нонешние заботы поплёвывать?

Есть среди занятий человеческих особое — человеками управлять. Талант этот редкий, реже богомаза доброго или резчика искусного. Такому человеку надлежит каждый день подхлёстывать да осаживать. И себя, и людей своих. Вдаль глядеть, чтобы цель не потерять, чтобы с пути не сбиться. И под ноги смотреть, чтобы не завалиться, чтобы каждый день шажок на том пути сделать. Страсть его должна гореть, но не сгорать, греть, но не обжигать, освещать, но не слепить. Знать меру. И менять эту меру свою для пользы дела. Быть так — не час, не день, не битву, не поход, но из года в год, всю жизнь. Людей таких мало, редки они. Соотнести грядущее и сегодняшнее — не всем дано. А уж самому делать, да других заставить, да из дня в день… Люди такие к словам сладким — недоверчивы, к новизнам разным — подозрительны. Под чужой волей служить — не радуются. А таких мне надобно много. Куда как по-более богомазов да песнопевцев. И Хрысь с Потаней — первыми были.

Начали всякие хозяйственные разности обговаривать да проговаривать. Для установления атмосферы взаимопонимания, очерчивания поля взаимодействия и уточнения зон ответственности. Тут уж более всего говорил старший конюх. Он теперь у Акима — главным управителем. «Ври-о». Временно исполняющим. Пока толкового холопа не найдётся.

Слушал я его — аж голову от напряжения заломило. Самому лезть командовать, не зная «об чём — обком»… Ну, должна же здесь во всей красе «заблистануть» мудрость местного крепкого хозяйственника! Ситуация для местных, вроде бы, знакомая. Это ж не игры со всякими технологическими инновациями — организация труда сельскохозяйственной артели в форме «вотчина боярская средневековая».

На скольких я оперативках, планёрках да летучках время проводил, сколько ценных указаний получал и сам раздавал! А системы «автоматизированной подготовки поручений и контроля их исполнения» — просто делал. А «управление подготовкой и процессом производства и сбыта»… А ещё были «упорядочение документооборота» и «контроль финансовых потоков»… Вроде бы, должен понимать, как функционируем этот средневековый колхоз.

Не понимаю. Каждое слово по отдельности… — нормально. В смысле — понимаю половину слов. Что такое: пахать «по подстою»? И зачем там нужны «отрезы»? Какой ткани? Штаны кроить будем? «Сеять на оборотах» — это как? На обороте — чего? Или в смысле: «на пониженных оборотах»? Так у них же тут двигателей нет. Или есть, но — спрятанные? В 60-х годах 20 века в литовском колхозе, на тех землях, где позднее Игналинскую АЭС поставили, пахали на немецком лёгком танке без башни. Когда начальство понаехало — тоже сильно удивлялось: как же туземцы эту технику так спрятали?