Илона Эндрюс - Магия скорбит

Короткая минута молчания.

— У тебя все в порядке?

— Все путем, — заверила я, улыбаясь в телефон на тридцать два зуба, будто меня там можно было увидеть. — Просто нужна идентификация.

— У него хвост похож на змею?

Я вспомнила длинный кнутообразный хвост с утолщением на конце.

— Типа того.

— Ты у себя на работе?

— Нет, в нашем джипе, на выезде.

— Под пассажирским сиденьем черная пластиковая коробка, а в ней книга.

Рафаэль выскочил, порылся под сиденьем и вытащил «Альманах загадочных существ» с кучей загнутых страниц.

— Нашла.

— Страница семьдесят седьмая.

Рафаэль раскрыл книгу и показал мне. Литография на левой странице изображала трехголового пса со змеей вместо хвоста. Под ней была надпись: «ЦЕРБЕР».

— Твоя собака? — спросила Кейт.

— Похоже. Каким чертом ты знала, на какой странице?

— Феноменальная память.

Я фыркнула. В телефоне послышался вздох:

— Я на эту страницу пролила кофе, и пришлось сушить. С тех пор книга всегда открывается на этой странице.

Я рассмотрела пса:

— Определенно похож. Только наш был побольше.

— Наш? Кто там с тобой?

— Рафаэль.

— Буду в Атланте через три часа. — Голос у Кейт стал резким и деловым. — Где ты?

— Я же сказала, что ничего серьезного.

— Врешь. С Рафаэлем ты стала бы работать, только если бы планете грозил апокалипсис, и это был бы единственный способ его предотвратить.

Рафаэль весь затрясся, закрыв лицо руками и издавая звуки, подозрительно напоминавшие смех.

— Выручалочка, — буркнула я, устало скривившись. — Отлично мы тут справляемся, спасибо, не беспокойтесь. Хочешь помочь — расскажи мне побольше про этого Цербера.

— Принадлежит Аиду, греческому богу подземного царства, где пребывают души после смерти. Основное назначение — охранять вход. Как утверждают мифы, иногда Аид посылает его с поручениями. Считается, что он не выносит солнечного света.

— У этого никаких проблем с солнцем не было. Можешь предложить гипотезу, зачем бы ему появляться?

— Ну, скажем, осквернение святилища Аида могло бы его вызвать, но у Аида на самом-то деле святилищ не было. Древние греки его боялись до смерти и даже отворачивались, принося ему жертвы. Имя его никогда не произносилось. Так что я не знаю.

— Все равно спасибо.

— Ты уверена, что я тебе не нужна там?

— Определенно.

— Звони, если что.

Я повесила трубку и посмотрела на Рафаэля.

— Мужа твоей матери как звали?

— Алекс Дулос.

— Он был язычник-грек?

Рафаэль скривился:

— Понятия не имею. Как-то не всплывала эта тема. Мы отношения выстраивали аккуратно: он не пытался быть мне папой, я не старался стать его сыном. Встречались за праздничными обедами и говорили все больше на спортивные темы — как наиболее безопасные. А что ты подумала?

Я покачала головой:

— Изо всех сил стараюсь ничего не думать. Пока что собираю данные. Ты видел, как бобик хлопнулся?

— Как будто сидел на цепи и выбрал ее до конца, — ответил Рафаэль, пальцами барабаня на приборной доске какой-то быстрый ритм.

— Это, вероятно, означает, что он как-то привязан к местности. Наверное, надо пойти и посмотреть.

— Пойдем. — Рафаэль поежился. — Вряд ли у тебя есть запасные шмотки?

— О шмотках надо было думать до того, как решил перекинуться человеком.

Снова та же грешная усмешка.

— Я так всегда мечтал оказаться при тебе голым, что не мог упустить шанса.

Я запустила мотор.

— Как ты всегда полон сам собой!

— Меня как раз интересует сделать так, чтобы мной была полна ты.

Я себе это представила, и у меня мозги закоротило, вышибая рациональные мысли.

— Кстати о том же: у тебя что-то на губах. Посмотри-ка в боковое зеркальце, что это там?

Он глянул — и у него отвисла челюсть. Губы оказались сплошь черные. Густая черная линия маркера подчеркивала глубоко посаженные глаза, и черная слезинка слетала с левой скулы. Он дотронулся до щеки, оттянул слегка, превращая лицо в плоскую маску, чтобы рассмотреть слезинку, посмотрел на меня — и взорвался смехом.

Я стояла на капоте джипа и медленно обводила биноклем сетку лощин. Джип я поставила на краю неглубокой расселины, слегка не доезжая до места, где Цербер чуть не выгрыз у нас кусок заднего сиденья. Рафаэль, все так же сияя нагой красотой, сидел на пассажирском сиденье и выдергивал из книги случайные фактики про Аида.

— Забавный мужик, Аид этот. Свою жену он просто умыкнул.

— В Древней Греции жизнь была куда проще, если ты бог. Наверняка у него был еще целый гарем любовниц.