Алексей Чтец - Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных)

Во всем этом я убедился лично, всадив за пять секунд три стрелы в дерево, расположенное достаточно далеко, чтобы быть уверенным, будь я на людских соревнованиях по стрельбе — первый приз был бы моим. Довольно приятное чувство и очень полезное приобретение, вы не находите? Попробовав выдернуть из импровизированной мишени метко пущенную стрелу (а раньше я такой роскошной точностью похвастаться не мог), пришлось немного обломаться, их осталось на одну меньше, плюс один выковырянный из ствола наконечник.

Да и хрен бы с ней, остальные я спас при помощи ножа и такой-то матери, и будь у этого дерева уши, за эти красочные перлы мне простили бы все издевательства. Итак, первое святотатство по меркам моей новой родни я совершил, дело за малым, не сильно углубляясь в чащу, совершить преступление второе и, судя по не пуганной здешней дичи, это дело пары минут. Первой жертвой стала любопытная пичуга непонятного рода-племени и вкусовых качеств, но это отнюдь мне не помешало расправиться еще и с двумя ее подружками, совсем не ждавшими от меня такой подставы.

Ну а пока я занимался разведением костра и приготовлением походного пайка, глотая набегающие слюни и сберегая драгоценные лепешки в качестве неприкосновенного запаса, в голову пришла очередная занятная мысль. Как-то вот неожиданно стало интересно, откуда осло… длинноухие берут перья на свои стрелы? Птиц они вроде как не убивают… Выдергивать у каждой по перышку — это вроде как насилие над драгоценной природой… Неужели эти зеленые носятся по всему лесу в поисках каждого выпавшего пера? Вот и еще одна загадка из жизни дивного народа, и ведь не спросишь у новой родни, сразу же просекут — что-то с этим сородичем не то…

Видимо, некоторым маленьким тайнам так и суждено остаться нераскрытыми, но и пусть, невелика потеря, себе запас я обеспечил. Плюс, экспериментальным путем установлено, мясо птицы не наносит мне никакого вреда, кроме, разве что, дискомфорта в желудке, но это уж скорее с непривычки к подобной пище, нежели её отторжение. Так что питаться мясом эльфы вполне способны, просто по каким-то причинам этого избегают, скорее всего, кому-то неприятно убивать тех, с кем легко могут найти общий язык. Люди в это число почему-то не входят.

Впрочем, ко мне это утверждение относится в меньшей мере, и подзакусить старым-добрым мяском я очень даже не прочь, только вот жаль, что жара и готовое мясо — две вещи несовместимые, и уже через сутки сойдут на нет мои "домашние заготовки". Но тогда-то в ход и вступят те самые лепешки! Итого два-три дня сытой жизни, а потом либо отыщется какое-нибудь поселение и получится добыть еще немного пищи, либо придется возвращаться обратно к лесу и попытать счастье в другой стороне. Но для начала неплохо бы прибрать следы своей варварской деятельности, чтобы, не приведи боги, у кого возникли вопросы кто тут так похозяйничал.

В обязательном порядке вернуть срезанные куски дерна на свое изначальное место, чтобы прикрыть главную, свойственную преимущественно людям, улику — наспех затушенный костер. Вот уж что точно не придет в голову нормальному эльфу, так это разводить огонь посреди леса, а тем более запекать на углях мясо, стало быть, и узнать об этом не должен никто. Затем прикопать потроха, пух и мелкие перья, присыпать землей следы крови, и издалека больше ничего не говорит о недавнем присутствии здесь неправильного плотоядного эльфа.

Осталось решить в какую сторону по побережью направиться, а поскольку выражение "пойти налево" вызвало не вполне однозначные чувства, я как нормальный герой пошел направо, в обход небольшой бухточки со спокойной водой. Идти было легко и приятно, свежий морской воздух щекотал ноздри, а великолепные пейзажи завораживали загрубевшую душу. Кругом, куда хватало взора, была одна только природа не тронутая грязными руками прогресса, чистый воздух, солнце и вода. Я даже позволил себе такую роскошь как небольшой привал и немного искупался.

Ощущения просто волшебные! Вода, словно любящая мать, нежно баюкающая свое любимое дитя, аккуратно поддерживала меня на поверхности, покачивала на теплых волнах. Могущественная морская стихия, бывающая столь суровой и своенравной для остальных разумных, с улыбкой и радостью приняла меня в свои объятья, давая ощутить всю свою силу и расположение. Абсолютно непередаваемые чувства, их настолько трудно описать, что куда проще один раз испытать ту доброту водной глади, что коснулась меня, чем десятки раз о ней услышать.