Александр Сальников - Революция 2. Начало

Рождественский со всех ног уже мчался к кабинету председателя парламента, где обосновался Временный комитет Государственной думы.

— Нет, Михаил Владимирович, — уверенно сказал Керенский. — Господин Щегловитов здесь не гость. Я не освобождаю его.

Родзянко в нерешительности шевелил губами.

Александр Федорович смерил взглядом бывшего министра юстиции. Тот нервно растирал следы от веревок на запястьях и затравленно озирался. Руки его тряслись.

— Иван Григорьевич Щегловитов, — пафосным тоном обратился Керенский к дрожащему сановнику, — вы арестованы! — Он театральным жестом поднял ладонь. — Не волнуйтесь — ваша жизнь в безопасности. Сопроводите господина Щегловитова в Министерский павильон и выставьте там караул.

Солдаты наклонили штыки. Минуя зал заседаний, арестованного по полукруглой застекленной галерее привели в отдельно стоящее здание. Еще совсем недавно здесь дожидались своего выступления приглашенные на заседание парламента члены правительства. Сегодня павильон, прозванный министерским, стал для них местом заточения.

— Я переговорил с ним, — спустя час сказал Александр Федорович Рождественскому. — Он ничего не знает. Нам нужен Протопопов.

Сказал и скривился от нового приступа боли. Орел с каждым новым обращением терзал его все больше. Сносить плату за дарованное артефактом могущество становилось труднее. Керенский сунул онемевшую ладонь между пуговиц пиджака и вопросительно глянул на подполковника.

Рождественский только развел руками. Найти беглого министра внутренних дел в царившем повсюду хаосе было нелегко.

Протопопов объявился сам.

Первый день революции подходил к концу. Стремительный человеческий водоворот потихоньку умерил темп. Вымотанные событиями люди разбрелись по дворцу в поисках еды и ночлега. На ногах оставались лишь самые стойкие и энергичные.

Керенский же будто вовсе не чувствовал усталости. В попытках уследить за событиями в Петросовете и Временном комитете Думы он метался по корридам Таврического дворца. Лиц Александр Федорович уже не замечал. Словно механический человек, он переставлял гудящие ноги и шел по одному ему ведомому курсу от кабинета к кабинету, от зала к залу.

Неожиданно в полутемном коридоре путь ему преградила тщедушная фигурка. Небритое, изможденное лицо. Обвисшие усы. Мятая одежда. Больные, блестящие лихорадкой глаза. В ссутуленном человечке Александр Федорович с трудом узнал вдруг министра Протопопова.

— Я пришел к вам по собственной воле, господин Керенский, — бесцветно прошелестел он. — Арестуйте меня.

Керенский на мгновение опешил. Главный преступник свергнутого режима умудрился неузнанным пробраться в сердце новой власти. Министру явно везло.

— Идемте, Александр Дмитриевич, — взял себя в руки Керенский. — Я отведу вас в безопасное место.

Им удалось одолеть половину пути до охраняемого кабинета председателя Думы, когда Протопопова узнали.

— Палач! — крикнул кто-то. — Граждане, Протопопова схватили!

Вмиг вокруг образовалась толпа зевак. Среди них становилось все больше перекошенных злобой лиц. Плевки и тумаки посыпались на бывшего министра.

— Убийца! Сатрап! Душегуб!

Керенский понял, что еще немного — и озлобленная орава кинется, растерзает Протопопова. На счастье, в конце коридора возник Рождественский. Могучим броненосцем он разрезал волнующееся людское море.

— Не сметь прикасаться к этому человеку! — крикнул Керенский и стиснул в кармане Орла. Глаза Александра Федоровича вспыхнули разноцветным огнем. Боль жарким капканом сдавила кисть. Он до крови закусил губу.

— Как вы? — обеспокоенно спросил подоспевший Рождественский. Вид Керенского ужасал. Бледно лицо кривилось мукой. Глаза полыхали. Левая рука была поднята верх.

— Помогите мне, — шепнул в ответ Керенский и вновь громко крикнул: — Не сметь! Этот человек арестован и будет осужден по закону!

Беснующаяся толпа подчинялась. Люди расступались в стороны, давая пройти. Рождественский подхватил затурканного министра под руку и потащил за Керенским. Протиснувшись через битком набитый солдатней Екатерининский зал, они добрались до кабинета председателя.

Кабинет был пуст. Керенский без сил рухнул в кресло и тяжко произнес:

— Садитесь, Александр Дмитриевич. Мне нужно с вами поговорить.

Протопопов послушно сел в кресло напротив.

Время шло. Керенский собирался с силами.