Александр Сальников - Революция 2. Начало

— Ну что же вы! — Александр Яковлевич кивнул встрепенувшемуся было метрдотелю и подхватил Соломона под локоть. — Что же вы меня подводите, мистер Райли!

— А вы знаете, как нынче сложно поймать экипаж по вечерам? — всплеснул руками Шломо, когда, перешагивая через ступеньки, они поднимались на второй этаж. — Ума не приложу, что будет твориться по зиме!

Гальперн остановился у двери номера и начал возиться с замком. На латунном овале витиевато чернело травление «№ 21/1».

Шломо не смог удержать ухмылки. Все-таки тяга к нумерологии и криптографии не обошла и петроградских вольных каменщиков. Инициатива принятия в члены ложи всегда должна исходить от кандидата. Один из постулатов при вступлении в братство гласил: «2 be 1 ask 1» — «Чтобы быть масоном, спроси об этом масона».

Гальперн повернул ключ в скважине и распахнул дверь.

— Грамоты у вас при себе? — спросил он, пропуская Соломона внутрь.

— Извольте, — галантно протянул их Шломо.

Секретарь ложи Верховного Совета «Великого Востока народов России» вцепился в конверт.

— Ожидайте, — тихо произнес он и скрылся за дверью в соседнюю комнату.

Соломон огляделся. У него появилось ощущение, что он попал в похоронную контору. По всему — масоны давно и надолго обосновались в Большой Северной гостинице. Владелец не только разрешил им поставить аспидную мебель, но и позволил оклеить стены черными обоями. Даже потолок оказался выкрашен сажевой краской.

Номера, ставшие для «Великого Востока народов России» ложей, были смежными. Окна этой комнаты, которая у вольных каменщиков именовалась Комнатой Размышлений, выходили на Николаевский вокзал. По центру длинной стены находилась дверь, ведущая в соседний, дробь второй, апартамент. Он служил масонам Храмом.

Соломон притулил зонт к стене. Повесил котелок и пальто на трехрогую вешалку. Из-за двери Храма доносились приглушенные голоса. Так и не разобрав слов, Соломон развалился в скрипучем кожаном кресле и прикрыл глаза.

Ждать пришлось недолго.

Угольная дверь отворилась, и в Комнате Размышлений появился раскрасневшийся Гальперн.

— Входите, мистер Райли, — буркнул он и вышел из номера, закрыв за собой дверь. — Вас ожидают.

Соломон услышал, как щелкнул запираемый снаружи замок.

Стены черной комнаты нависли над оставшимся в одиночестве Шломо. Ему вдруг почудилось, что он горняк на дне шахты. Шурф завалило, выхода из забоя больше нет, с минуты на минуту обрушится и потолок, навеки похоронив его под неподъемным угольным пластом. Ощущение западни разогнало по венам кровь.

«Надо было взять пистолет», — мелькнула паническая мысль.

Конечно, Соломон не собирался устраивать перестрелку в гостинице с кем бы то ни было: с кровожадными масонами-социалистами или офицерами охранки.

«Никак сдал меня Гальперн!» — подумалось Шломо. Ждали ли полицейские за черной дверью или поднимались сейчас на второй этаж гостиницы — обратной дороги не было. Оставалось уповать на убедительность магии Орла.

Соломон машинально тронул карман жилета. Коробочка с фигуркой была на месте.

«Это всего лишь гнетущие стены и запертая снаружи дверь!» — строго сказал он себе и вошел в соседнюю комнату.

После мрачной Комнаты Размышлений свет люстры из богемского стекла больно ударил по глазам. Соломон прищурился и осмотрелся.

Стены Храма словно были выложены зеленовато-серым лазуритом. Центр узкой и длинной комнаты занимал огромный стол, покрытый сукном цвета американских банкнот. Во главе стола сидел Внерабль Верховного Совета «Великого Востока народов России».

Не поднимая головы, Керенский изучал сквозь лорнет верительные грамоты. Подле него на столе лежала серебряная луковица часов на цепочке. Крышка была открыта. Тиканье единственным звуком наполняло комнату.

Присесть Соломону не предложили. Он молча стоял у края стола напротив Внерабля и изучал его.

Керенский, должно быть, пользовался успехом у женщин. Высокий умный лоб. Крупные и правильные черты лица. Волевой подбородок с ямочкой и губы эстета наверняка заставили не одно дамское сердце биться быстрее. Немного портил нос. Мясистый, с заметной горбинкой, при таком ракурсе он походил на грушу. Керенский выглядел изможденным. Слегка сошедший загар не мог скрыть болезненную желтизну кожи.

Внерабль отложил лорнет и поднял на Шломо карие глаза.

— Где же ваша хваленая британская пунктуальность, господин Райли? — Керенский жестом предложил Соломону место справа от него.