Юрий Иванович - Спасение из ада

На луг, используемый в качестве полигона под открытым небом, он прибыл лишь взглянуть, как движутся исследования с ларцами Кюндю. После чего намеревался сразу же поспешить в Ягоны, а потом на Землю. Дальнейшие поиски Александры не следовало приостанавливать даже на минуту, тем более что у него уже возникли некоторые идеи, как с помощью средств массовой информации дать знать своей любимой, что он жив и ведет ее интенсивные поиски.

Как показалось на первый взгляд, никаких изменений в лагере не произошло. Разве что вдова Бейла, с уже залеченной рукой, не так интенсивно возражала маркизу Гаспи. Скорей внимательно слушала о чудесах самого верного способа получить от грунта наивысшие урожаи при правильных системах ухода за полями и садами. Кажется, цифры женщину впечатляли, а ее расширенные и от этого умопомрачительные глаза вдохновляли маркиза еще больше. Не ровен час, вчерашняя каторжанка западет в душу жутко придирчивому по отношению к женщинам управляющему и тот получит в собственное владение «атомную бомбу» в юбке и с рапирой. Вот это получится смесь!

Обрадовавшись, что на него почти никто не обратил внимания и никто не бросился решать важные вопросы, Дмитрий уже собрался двигать в королевство Ягонов, как вдруг стало на душе несколько тревожно. Подобный синдром бывает, наверное, у каждого учителя, когда в разгар большой перемены вдруг на школьный коридор опускается тишина. Сразу тревожно бухает сердце с единственно верным выводом: «Что-то случилось!»

Так и тут, постепенно стали затихать голоса в младшей группе учащихся академии. Там что-то явно произошло! Но, даже встав на кровати, Торговец не смог рассмотреть происходящее возле второй горки с ларцами столпотворение, мешала ближайшая повозка. Поэтому он соскочил вниз и бегом поспешил к месту событий. Успел вовремя. Уже и ректор приближался к замершей группе малышни, которая во все глаза уставилась на своего восьмилетнего лидера.

А тот вел себя несколько странно: весь покрытый мелкими капельками пота, Виталий Кутушев делал странные взмахи обеими сжатыми вместе ладонями, словно пытался что-то подкинуть. Или отбросить от себя. Или от чего-то избавиться.

И только присев возле мальчугана на корточки, граф Дин осознал, что произошло: в руках у Виталика переливалось нечто полупрозрачное и мерцающее. Дар! Ему удалось вынуть из ларца Кюндю врожденный дар одного из обкраденных младенцев.

Но вот дальше вынимания дело не шло. Мало того, ребенок явно находился в трудном состоянии, словно сражался с чем-то невидимым и тяжелым. Светозаров постарался накрыть своей ладонью обе детские ручонки, но вздрагивание тела ребенка так и не прекратилось.

– Что? Что с тобой происходит?! – горячо зашептал он прямо в детское ухо и с удивлением понял, что смотрящий на него ребенок с трудом его осознает.

– Ваша светлость… – хрипел малыш. – Мне очень тяжело и всего колотит. Оно меня поймало и теперь держит за руки… Я сейчас умру…

С другой стороны от мальца рухнул на колени Тител, но ни его прикосновения, ни магические посылы не смогли изменить ситуацию.

– Да что же это такое! – бормотал ректор. – Ничего не пойму! Словно я стал бессильным младенцем… Дин, тут надо докричаться до малыша! Скорей всего, его блокирует нечто психологическое. Следует как можно быстрее преодолеть барьер отторжения и отпустить дар на свободу. Ну! Шевели своими мозгами! Чего ждешь? Видишь, он ведь только на тебя смотрит!

Действительно, казалось, что в этот момент маленький целитель смотрел и видел только одного своего любимого графа. Родители малыша погибли три года назад, и, пожалуй, только Светозаров и мог считаться новым крестным отцом ребенка. Да и не крестным тоже.

– Виталик, ты не можешь отпустить эту штуку?

Легкое мотание головы.

– Тогда просто положи ее обратно в ларец.

Всплеск испуга в глазах, показывающий, что такое движение неверно.

– Попробуй передать дар мне. Ну, разжимай ладошки…

Очередная болезненная судорога по худенькому тельцу.

Что-то страшное и цепкое мешало расстаться побелевшим пальчикам со вполне безобидным и благоденственным даром.

И тут в мысли Дмитрия прорвалось одно ранее воспоминание детства, когда он с такими сверстниками, как сейчас этот малыш, гоняли по крышам голубей. И то непередаваемое чувство восторга, когда пожилые польские голубятники давали иногда в руки трепетное тельце породистого голубя и разрешали его выпустить в небо. Только от этих ярко представленных картинок все внутри Светозарова сжалось, словно перед прыжком в пропасть, и он одним импульсом послал все свои воспоминания в широко раскрытые от боли и отчаяния детские глаза.