Юрий Иванович - Спасение из ада

– Так, может, пусть себе скачут дальше? – предложила спешно застегивающая разгрузку Сильва. – Нас ведь это не касается?

– Вроде как не касается… Но сдается мне, если не ошибся с отождествлением погони и преследуемыми, что они как раз возле нас свои разборки устроят. Еще хуже, если устроят побоище на пути между скалой и караваном. А нам оно надо? Кровищи ведь могут оставить полно…

– Может, и без крови обойдется? – высказала надежду Дана. – Просто арестуют кого-нибудь или просто о чем-то спросят да разъедутся?

– Понятия не имею, что у них на уме. Но вам, ребятки, придется вылезать на свет божий и на всякий случай готовиться.

– Уже вылезаем…

– Только на дорогу не высовывайтесь. Маскируйтесь у основания, – советовал Петр. – Еще бы разобраться, кто из них за кого? Вдруг всех уничтожать придется?

– Такое развитие событий тоже нам не страшно, – рассуждал Василий, готовя себе позицию в заснеженном углублении. – И карета может пригодиться, и лошади.

– Да, действительно карета, – комментировал свои наблюдения снайпер. – Несколько великовата для четверки лошадей, но мчится быстро. И все равно погоня сокращает разрыв… Ну еще бы! Там у них скакуны – все как на подбор красавцы! Семь всадников. Хм… и одежды у них несколько специфические… О-ба-на! А ведь часть из них жрецы! Братцы, кажется, наши союзники определяться начали…

– Не скажи, – возразила Сильва. – Если крокодил убегает от твоего врага, это не значит, что он стал тебе другом или союзником. Скорее всего, это местная власть устроила между собой внутренние разборки. Кстати, сколько там всадников в жреческих мантиях?

– Да вот, рассматриваю… Кажется, трое. Точно! Три жреческие мантии. На козлах кареты всего один кучер, одежды обычные для ашбунов, ну, может, чуть добротнее. Правит стоя, во всю мощь размахивая кнутом. Кто в карете, рассмотреть не получится. Из окон стволы не торчат, арбалетов тоже не видно.

Товарищи понимали, что о стволах балагур Петруха упомянул только для связки слов, потому как подобного оружия в данном мире еще не существовало. Но вот то, что беглецы даже не пытаются воспользоваться какими-либо средствами обороны, значило одно: или у них вообще нет оружия, или они оттягивают его применение до самого последнего момента. Существовал еще и третий вариант, который предполагал, что карету просто выкрал какой-то возница и наивно теперь вознамерился уйти от погони. Кажется, эта мысль пришла в голову и Петру, который, не прекращая наблюдения через бинокль, уже подтянул к себе свою любимую винтовку.

– Поверх крыши кареты возница пару раз оглянулся назад и прекрасно осознает неотвратимость приближения погони. Но нахлестывает лошадей еще интенсивней. Кажется, он хочет успеть к моей скале чуть раньше и уже здесь дать последний бой. Да и то верно, ведь для лошади крутой кювет преодолеть почти невозможно.

– М-да, этот конокрад не оставляет нам никакой возможности остаться в стороне, – сердился Василий.

Но уже и Дана, как самая остроглазая, отчетливо видела приближающуюся в вихре снежной пыли карету:

– С чего ты взял, что он конокрад? Такие богатые кареты, да в такой блистающей упряжке не так легко выкрасть даже солидной группе подельников. Но в жрецов, скорее всего, тебе стрелять придется.

– А одного еще и живьем взять не помешало бы! – строго напомнил Василий. – Вполне можем успеть допросить до появления каравана. Кстати, что там с другой стороны видно?

– Тишь да гладь, – сообщил Петр. – Не волнуйся, посматриваю… Все! Старайтесь не высовываться, наши гости совсем рядом.

Понятно, что разговоры и дальше продолжались в прежнем интенсивном режиме. Пользоваться высокотехническими разработками здравый смысл рекомендовал постоянно, но вот затаиться и впрямь не мешало. По крайней мере до определенного момента, при котором станет окончательно ясно, за кого заступаться и что после этого делать.

Да и кульминация погони близилась к концу. Скорее всего, морозное ясное утро станет последним в жизни если не для всех участников спектакля, то уж для некоторых точно. Возница таки успел к одиноко стоящей скале с некоторым отрывом от преследователей. Осадив хрипящих, покрытых мыльной пеной лошадей ближе к левой стороне дороги, он спрыгнул на утрамбованный грунт и одновременно открыл дверцу кареты. Так и не выпуская из рук внушительного бича, он первым делом помог выйти внушительному, закованному в отличные латы рыцарю. Путающийся плащ при этом рыцарь сорвал и отбросил в сторону. Как и свой головной убор в виде шляпы. И только тогда стала понятна некая медлительность в движениях: закованный в железо воин выглядел слишком старым. Вместо отброшенных вещей он принял из чьих-то рук боевой шлем, огромный щит и длинный меч. И, держа все это в руках, бросился перебираться через кювет.