Мария Галина - Совсем другая сторона

Он сказал:

— Ладно. Я отвезу тебя после полудня. Пока ты можешь подождать здесь, в телеге, если хочешь.

Я молчала.

— Говорю тебе, лезь обратно. Я закончу свои дела и отвезу тебя. Тебе нечего бояться. Все вы, с той стороны чего-то все время боитесь. И я знал Хаарта.

Горло у меня перехватило, так что я не могла даже выговорить какие-то приличные слова благодарности. Я вновь подошла к телеге, залезла в нее и натянула на себя попону. Телега тронулась с места — он заводил лошадь во двор одного из домов. Дом от площади отделяла высокая изгородь, в небо смотрели заостренные колья — не столько от людей, я думаю, сколько от случайно забредших сюда хаэд. Я еще слышала, как он распрягал лошадь, как уводил ее — но это было все. Мне приснилось, что я понимаю все, что происходит в этом мире, это понимание было внезапным и ясным, но, когда я проснулась, я уже успела забыть, что же это было на самом деле.

На самом деле было утро.

Я умылась водой из стоявшей во дворе бочки. Не знаю, уж насколько эта вода была чистая, но я сделала пару глотков — она, почему-то, отдавала железом. В телеге я нашла мешок с черствым хлебом и какими-то сушеными фруктами — по-моему, мой спутник оставил его специально для меня. Во всяком случае, я уничтожила большую часть содержимого, не испытывая угрызений совести.

Потом я пошла бродить по рыночной площади. Я так полагала, что мой благодетель до полудня свои дела не закончит. Мне не очень-то хотелось толкаться среди такой кучи народу — за это время я отвыкла от шума и громких голосов, а без Хаарта не чувствовала себя защищенной в толпе. Но я полагала, что, может, смогу что-нибудь узнать, какие-то слухи, сплетни… Я не надеялась, что мне расскажут, что на самом деле случилось — они стараются избегать таких разговоров, но, может, мне повезет, и я наткнусь, если и не очевидца, то хотя бы на того, кто этого очевидца видел.

У нас, я имею в виду, на той стороне, новости облетали округу быстро, точно лесной пожар — еще не было никаких официальных объявлений, а все уже размели по магазинам крупы, сахар и соль. Здесь не так. Может, базарные дни и способствуют тому, что люди, встречаясь, обмениваются разными важными сведениями, но, кажется, тут все считают, что спокойнее будет подождать, пока эти новости сами не свалятся тебе на голову.

Я бродила в толпе, пытаясь выловить хоть обрывки каких-то сведений. Но это было явно бесполезно. Все уныло торговались, обменивались какими-то вещами, рылись в грудах сваленного прямо на площади хлама. Какое-то время я потолкалась в самых людных местах, прислушиваясь к голосам, потом отошла, потеряв всякую надежду. И увидела летающую платформу леммов.

Понятно, что поблизости была не одна фактория — просто я не знала, где находятся другие. Во всяком случае, даже если они и знали, что там произошло — леммы всегда все знают, — я все равно обязана была рассказать им обо всем. Я кинулась за ними — платформа висела в полуметре от земли на краю базарной площади. Я боялась, что она вот-вот улетит, и потому очень торопилась. Мысленно я окликнула стоявших на платформе существ. Видимо, они и вправду услышали, потому что один из леммов обернулся ко мне.

— Привет, кейя, — сказал он.

Я перевела дух и сказала:

— Мне очень жаль. Я видела все, что там произошло. Я была при этом.

— Мы тоже видели, — неодобрительно сказал лемм. — Многим было очень плохо.

— Мне самой было очень плохо, — горько сказала я.

Лемм оглядел меня. Глаза у него были, как у ящерицы — янтарные, с вертикальными зрачками.

— Ты правильно сделала, что собралась домой, кейя — сказал он.

— Вы что-нибудь знаете?

На площади вдруг стало очень тихо. Так тихо, что я услышала как стучит мое собственное сердце — очень медленно.

Он по-прежнему не отводил от меня глаз.

— Мы не отвечаем на вопросы, — наконец, сказал он, — Ты сама должна решать…

— Что?

Но платформа уже набрала скорость. Она быстро отдалялась, держась по-прежнему в полуметре от земли и повторяя в своем движении все впадины и выпуклости почвы, словно в нее был встроен локатор — может, так оно и было. Я следила за ней, пока она не скрылась за низким пологим холмом, потом вернулась к телеге.

Благодетель мой уже забрасывал в нее какой-то груз — я бы его не узнала посреди бела дня, но он сам сказал:

— Ты собираешься ехать, или нет?

— Собираюсь. Просто я ходила по площади. Пыталась что-нибудь выяснить.

— Выяснила?

— Похоже, мне надо домой.

Он сказал: