Григорий Шаргородский - Диверсант

Через неделю после метели степь практически избавилась от снежного плена и начала оживать. Зимнее безмолвие сменилось многоголосым оркестром природы, который пока еще только разыгрывался в ожидании появления основных солистов — птиц и степных цикад. В жизни нашего городка начинался весенний марафон, в котором призом была не серебряная салатница, а жизнь сотен людей.

К весеннему шуму природы в аккомпанементе оживившихся людей я уже начал привыкать, но звук, раздавшийся однажды рано утром, заставил меня буквально подскочить на кровати и, схватив оба клинка, рвануть к двери в чем мать родила. Уже на подходе я осознал, что вопит Уфила, поэтому едва не вырвал дверь с петлями.

Представшая предо мной картина сначала заставила замереть, а затем пришлось сдерживаться, чтобы не заржать.

В коридоре стояла моя милая подруга и визжала как резаная. А причина ее визга лежала у порога в спальню. Волк смотрел на девушку с выражением на морде, которое можно было озвучить как: «Чего орешь, дура?»

— Уфила! — крикнул я, но вместо девушки отреагировал волк. Он лениво встал и с видом исполненного долга убежал к ведущей на первый этаж лестнице.

— Уфила! — Я тряхнул девушку за плечи, чтобы она замолчала, но ее глаза по-прежнему ничего не выражали. Пришлось применить персональное лекарство от подвисания женского мозга.

Крепкий поцелуй, как всегда, заставил Уфилу залиться краской, особенно оттого что я был голым, а в коридор уже ворвался профессор Руг, размахивая оселедцем и усами. Из-за его плеча выглядывала Никора.

У моей девушки стыд всегда был самой сильной эмоцией, так что она быстро пришла в себя, а затем, покраснев еще больше от довольной улыбки профессора, убежала вслед за волком, и этот факт ее совершенно не волновал.

— Что здесь происходит? — спросил как всегда любопытный Руг, но ответа не получил. Впрочем, профессор не успокоился и, дождавшись, пока я оденусь, поплелся следом за мной в «царство» старого хтара.

Оба «красавца» находились на месте — в помещении наполовину опустевшего сеновала, примыкающего к конюшням.

— Охто, и как это понимать?

— Все хорошо, хозяин решил дружить, — вновь на грани понимания высказался весь собравшийся в веселых морщинах старик. Он действительно был счастлив.

— Так, Охто, давай решим раз и навсегда. Либо он «хозяин», а я «ваша милость барон», либо я хозяин, а он «волк».

— Хорошо, хозяин, — кивнул хтар, с умилением наблюдая, как волк поглощает кусок свежего мяса килограммов на пять веса.

Да уж действительно волчара жрет изрядно.

— Так, кого ты назвал хозяином?

— Тебя, хозяин.

— Фух, разобрались, — с искренним облегчением выдохнул я и вернулся к первому вопросу. — Объясни, что он делал у моей спальни?

— Не знаю. Может, хранил, — пожал плечами хтар. — Он приходил вечером, но мяса не взял. Взял утром.

— Как думаешь, почему он вернулся?

— Легкое плохо дышит, хозяин. В степи за добычей нужно долго бегать. Только быстрые ноги накормят сильного.

— А небыстрой добычи в степи нет?

— Хозяин не будет есть крыс… — начал было хтар, но, увидев, как мои брови поплыли навстречу друг другу, поправился: — Волк не будет есть крыс.

— Чудно, — хмыкнул я и посмотрел на волка, который уже заканчивал трапезу.

Похоже, хтар прав — волчара был истощен до последней крайности, но при этом поедал пищу с достоинством короля. В его поведении прослеживался смысл и последовательность действий: ночью служба — утром мясо, если перефразировать Бабеля.

И откуда же ты взялся такой умный?

— Ваня, — тихо, словно услышав мои мысли, прошептал Руг, — я, кажется, знаю, кто перед нами.

Это, конечно, было нарушением конспирации и могло вылезти нам боком, но слишком уж тяжело носить чужие имена и просто необходимо, чтобы время от времени кто-то называл тебя так, как в детстве называла мама.

— Ну и кто?

— Это вордорак, — односложно выдохнул Руг-Урген.

— Проф, ты уверен, что это слово объяснило мне абсолютно все?

— В текстах Хорама Странника упоминались «ловчие звери смотрителей», которых сотворили из волков, дав им разум.

— Ну не знаю. Зверь, конечно, очень умный, но интеллектом не давит.

Теоретически все, что говорил Руг, было очень интересно, но только теоретически. То, что писали местные «историки-фантасты» типа Хорама Странника со товарищи, на поверку могло оказаться великой истиной о демоническом прошлом этого мира, а могло быть простым бредом шизофреников. Хотя не мне, человеку, чью душу в этот мир затянул один из артефактов, а затем прыгавшему по телам разных людей, как неуравновешенный игрок в компьютерные игры, говорить об адекватном восприятии реальности. Сам такой.