Москаленко - Мы в ответе за тех

Мартин ехал на иноходце, что пристал к нашей группе в самом начале путешествия, к нему так и пристала кличка Уголёк. Наши лошади с Хэрном плетутся за фургоном привязанные длинной верёвкой к его бортам.

Настроение у меня приподнятое, Хэрн правит нашей повозкой, гнус и мошкара нас не донимают после того как я спасая свою шкуру до верха забил все кулоны что у меня были бесхозной энергией радиус на который работал мой защитный кулон от гнуса увеличился раза в два.

Олии досталась великолепная пегая лошадка, она весь сегодняшний день не слезала с неё, гоняясь вслед за Мартином вдоль всего каравана. Бедный Хэрн, эту битву за расположение девушки Мартин выигрывает у него в сухую. А бедный мой старичок страшно ревнует и страдает.

Находясь в конце каравана, нас никто не трогал, и не беспокоил. Если первые часы этого путешествия я приноравливался к тряске, то следующее время занимал себя изучением плетений. Наконец сбылась моя мечта, и я раздобыл у наших торговцев большую упаковку белой бумаги для письма, картон или что там его заменяет и отрезки толстой плотной кожи.

Писать стилом оказалось бессмысленным занятием при такой тряске, но я не сдавался и после множества попыток и ухмылок наблюдающего за мной Хэрна я нашел оригинальный выход. Я составлял точную копию того что хотел нанести на лист у себя в голове и уже тогда стило как при нанесении рисунков точно переносило его содержимое на лист бумаги, без ошибок и исправлений несмотря на трясущуюся телегу. Сперва начинал с отдельных слов, потом перешёл на предложения, а следом дошёл и до абзацев. Держать в голове точную копию листа оказалось очень трудно, но я справлялся. В перерывах, когда сильно уставал, Хэрн в качестве отдыха, заставлял прокачивать колодец манны. Надо же было мне рассказать ему нашу поговорку, что смена деятельности тоже отдых и понеслось, самое простое в том списке, что требовал от меня Мартин и Хэрн, было как раз прокачка колодца.

Я наконец-то приступил к составлению своей личной книги магии, причём пояснения к чертежам плетений я составлял, только на русском языке. Когда уставал или требовалось время подумать, переходил к написанию пособий для работы с холодным оружием, рисовал по памяти движения и правила нанесения ударов, начав как ни странно с меча. В памяти просто забывалось постепенно то, что сам своими руками делать не умел. И часто на остановках попутчики могли видеть, как Мартин прямо возле фургона медленно отрабатывает удары мечом и совершает непонятные другим, не посвящённым движения, и фиксирует стойки.

Первый день путешествия никто особо за ним не наблюдал, и дворяне беззлобно подтрунивали над братом, но его постоянная тень в лице баронета Жака вскоре всерьёз заинтересовалась, чем это мы таким занимаемся, а так как он был прилипчивый как банный лист, то под вино Мартин ему всё и рассказал взяв с того обет молчания.

На следующий день уже и Жак как человек, знающий о предмете написания пособия если не всё, то очень многое, активно участвовал в наших дебатах, и часто прямо с ходу спрыгивая с лошади, показывал то, или иное движение или удар. Коллегиальная работа приостановила мои личные изыскания в вопросе написания книги магии для себя лично, зато работа над пособием продвигалась семимильными шагами. Вскоре вокруг нас стала собираться приличная толпа поклонников и приверженцев боя на мечах. Во-первых, и сами многое узнавали и заодно делились своим личным опытом, и второй не маловажной причиной этих собраний было и то, что около нас не было мошки и гнуса, что в последнее время всех начинал доставать. Вроде на улице осень, а комары, так я их называю, и местная мошка как будто запасы на зиму делают, особенно по вечерам и ночью от неё покоя нет.

Олия с недавних пор больше времени проводит с Хэрном, старик счастлив, а Мартин напротив в отличии от него совершенно спокоен и постоянно так загадочно улыбается. В книге канна, мага по имени Рал, я отыскал плетение наложения нетленности, магии стихии Земли. И если раньше к этому разделу я не прикасался, так как у меня ни Дакка, ни навыка данной магии не было, то теперь с ожесточением тренировался, на нашем натянутом тенте, отрабатывая построение плетения для последующего использования при изготовлении книг и одновременно укрепляя тент. В дороге ехали, не скучали, и путешествие до вольного села прошло быстро и не заметно. Пособие по практическому применению меча потолстело и насчитывало уже листов двести, а моя книга только десять. Листы, что рисовал дома, с секретными приёмами гвардейцев императора никому не показывал.