Максим Раевский - Последыш Древних

Вольгаст говорил, и слушать его было интересно. До тех пор пока он не начал меня поучать. Почему-то он считал, что лучше меня знает, каков мой путь, и оборотень предлагал вернуться в Дрангию, чтобы оказаться поближе к родовым владениям. Но я понимал, что там меня станут искать в первую очередь. Да и соседство с ведьмами, которые, на мой взгляд, за минувшие века сильно сдали и не совсем ясно понимают, что происходит в мире, мне не нравилось. Пока есть редкое мыслеобщение и это хватит. Пусть сначала знаниями поделятся и реальную поддержку дадут, тогда поговорим подробней. А начнут таиться, ничего страшного. Есть тайники Халли Фэшера, моего братишки.

— В общем, так, Оттар, — продолжал говорить оборотень. — Завтра, чуть свет, выходим на тракт и передаем твою подругу солдатам, а затем окольными тропами, через Партанию и Хартоссу, выйдем в Дрангию…

— Нет, — я оборвал его.

— Что нет? — он посмотрел на меня, и я заметил, что зрачки у него, в отсветах костра, светятся.

— Мы не пойдем в Дрангию.

— Но такова воля твоей матери.

— Я сказал нет.

— А если я тебя силком потащу?

По моей воле, над головой оборотня образовался знак Камень и он его увидел. После чего согласно кивнул, поморщился и сказал:

— Спорить не стану. Выбирай дорогу сам, чародей.

Он принял мое главенство и это правильно. Оборотень сильнее и выносливей человека, так что мог выбрать удобный момент и заломать меня. Но дело ведь не в том, кто сильнее, а в том, кто является наиболее ценной фигурой. Поэтому принуждать меня к определенным действиям не стали, наверняка, оборотень таких указаний не получал. И, рассеяв знак, я подкинул в костер палку и спросил его:

— Ты знал моего брата Халли Фэшера?

— Да. Я был рядом с ним и возглавлял отряд диких оборотней. Хороший вожак был, боевитый, и дружина вокруг него сколотилась знатная, воины один к одному. Жаль его — глупо погиб. Только начал порталы в иные миры открывать, и с торговли доход пошел, и такой нелепый конец.

— Отведешь меня к его могиле. Сможешь?

— Смогу.

— В путь тронемся на рассвете, тут я ничего против не имею.

Вольгаст промолчал. А что он скажет? Заставить меня он не может, и авторитетов я не признаю. Хватит. Наслушался уже… Делай то, не делай этого… Ты обязан… Чушь это. Отныне я сам выбираю путь и, как мне кажется, я знаю правильный.

Оставив оборотня у костра, я вернулся в сторожку. Юна лежала на топчане, тихо посапывала и изображала сон, но на самом деле девушка следила за мной и Вольгастом. Она не понимала, кто он, и не могла слышать наш разговор. Поэтому переживала и волновалась. Как и всякий человек, подспудно, она боялась труднообъяснимых вещей. А то, что вокруг меня происходило, объяснить трудно. Отсюда у нее душевные терзания, ненужные мысли и подозрения. Очень противоречивый клубок, в который вплеталась страсть, но я надеялся, что после нашего расставания Юна забудет меня — так будет лучше для всех. В первую очередь, для нее.

Я прилег рядом с девушкой и прижался к теплому манящему телу. При этом она вздрогнула, открыла глаза и развернулась ко мне.

— Оттар… — она хотела задать сотни вопросов, но я закрыл ее рот поцелуями и ласками отвлек от дневной суеты. После чего нам стало не до разговоров…

Утро наступило резко. Солнце поднялось над лесом, и мы стали собираться. Девушка пару раз пыталась со мной поговорить, однако я ее отвлекал, не давал завязать разговор, и она замолкала.

Завтракали молча, а затем я сел писать письмо «черным клинкам», благо, в сумке некроманта нашлись письменные принадлежности, единственное, что я оставил. Потратил на это полчаса и только после этого мы покинули гостеприимное место.

Вместе с Вольгастом, который присоединился к нам, закинули на плечи походные рюкзаки и направились к дороге. И снова молчали. Юна боялась оборотня и прижималась ко мне, а я не хотел лишний раз бередить душу, ни себе, ни ей.

Лес. Поляны. Буреломы. Звериные тропки. Просеки. Ручьи. Шли быстро и почти без привалов. Вольгаст умел находить удобную дорогу, и в полдень мы заметили морейский конный разъезд. Егеря патрулировали фланги 14-го легиона, который спешил в рубайятскую столицу, но нас не видели, и тогда я подкинул вверх «Шутиху», детское заклинание. Яркий огонек с шипением поднялся над землей, рассыпался в воздухе на сотню разноцветных мотыльков и егеря, развернув лошадей, направились к нам.

— Вот и все, — прижимая к себе Юну, сказал я. — Нам пора прощаться.

— Мне так много нужно тебе сказать… — прошептала она.