Кассандра Клэр - Город стекла

— Понимаю, хочется побыть героем-одиночкой…

— Я не герой, — безо всякой интонации произнес Джейс, словно констатируя простейший из фактов.

— Даже если с тобой ничего не случится… Ты о Лайтвудах подумал? О Клэри?..

— По-твоему, о Клэри я не подумал? И о семье тоже? Почему тогда я решился на слежку?

— Как будто мне не было семнадцать лет! Кажется, что у тебя есть сила спасти мир… и ты в ответе за планету…

— Взгляни на меня. Взгляни и скажи, что я обычный семнадцатилетний парень.

Люк тяжело вздохнул:

— Ты далеко не обычный.

— Теперь скажи, что я задумал невозможное. — Люк не ответил, и Джейс продолжил: — Не спорю, твой план хорош: собрать нежить и гнать демонов до самых врат Аликанте — это лучше, чем покорно позволить им растоптать себя. Но Валентин того и ждет. Сопротивлением его врасплох не застанешь. А вот слежки за Себастьяном он не предвидел. Нам выпал шанс, который нельзя так просто отбрасывать. Сейчас любой шанс — подарок.

— Может быть, — согласился Люк. — Однако для одиночки эта миссия слишком опасна. Даже для тебя.

— Как ты не поймешь, она по плечу лишь мне! — В голос Джейса закрались нотки отчаяния. — Если Валентин и почувствует слежку, меня он подпустит достаточно близко…

— Близко для чего?

— Чтобы убить его. А ты как думал?

Люк посмотрел на паренька сверху вниз, стараясь разглядеть в нем черты Джослин. В Клэри они проступали отчетливо, однако Джейс всегда и везде оставался самим собой: замкнутый, сдержанный, одинокий.

— Силенок хватит? — спросил наконец Люк. — Отца-то убить?

— Хватит, — далеким и глухим, словно эхо, голосом ответил Джейс. — Ты, наверное, скажешь: нельзя убивать Валентина, потому что он мой отец, а отцеубийство — непростительное преступление?

— Нет. Я скажу: ты должен быть стопроцентно готов. — Внезапно Люк ощутил, как какая-то часть его смирилась и приняла решение Джейса. — Нельзя оборвать все связи здесь, погнаться за Валентином, настигнуть его и сдать перед последним барьером.

— О, я не сдам. — Джейс отвернулся, глядя на площадь, которая еще до вчерашнего утра полнилась трупами. — Мой отец сделал меня таким. Ненавижу его за это и потому убью. Пусть себе «спасибо» скажет.

Люк покачал головой:

— Твое воспитание, Джейс, не имеет над тобой власти. Ты поборол его. Валентин не сумел очернить твою душу…

— И не надо было. — Джейс посмотрел на небо, на полосы синего и серого; в роще вокруг площади начинали просыпаться птицы. — Мне пора.

— Лайтвудам передать что-нибудь?

— Нет. Они тебя возненавидят за то, что отпустил меня. Я им записки оставил — сами все поймут.

— Тогда зачем…

— Зачем я рассказал тебе о задумке? Чтобы ты был в курсе. Составляя план действий, помни: я слежу за Валентином. Найду — пришлю весточку. — Джейс бегло улыбнулся. — Такой вот запасной вариант.

Люк пожал ему руку:

— Будь твой отец другим, он бы гордился тобой.

Удивленный на мгновение, Джейс покраснел и одернул руку:

— Знал бы ты… — Он прикусил губу. — Ладно, забудь. Удачи, Люциан Грэймарк. Ave atque vale.

— Надеюсь, не прощаемся.

Солнце быстро поднималось над горизонтом. Джейс прищурился от резкого света, и на его лице вновь появилось выражение упорства и покорности.

— Ты напоминаешь мне одного давнего знакомого.

— Ну да, — горько улыбнулся Джейс. — Валентина.

— Нет, — удивленно проговорил Люк, но тут Джейс отвернулся, и призраки воспоминаний отступили. — Не Валентина я вспомнил.

Клэри проснулась. Она еще не открыла глаза, но уже знала: Джейса рядом нет. Рука ее была пуста.

Чувствуя, как сжимает в груди, Клэри медленно села.

Джейс, должно быть, ушел через окно; сквозь занавески на кровать падали косые столбики яркого света. Судя по тому, как высоко стояло солнце, время перевалило за полдень. И как Клэри не проснулась от света в лицо? Голова тяжелая, веки набрякли… Видимо, в отсутствии кошмаров организм решил наверстать упущенный сон.

Только поднявшись, Клэри заметила на прикроватном столике сложенный лист бумаги. Улыбаясь — все-таки Джейс оставил записку, — девушка взяла его, и на пол соскользнуло нечто тяжелое. Клэри отпрыгнула — а вдруг оно живое?

У ног лежало кольцо. Фамильный перстень Моргенштернов на цепочке. Джейс редко снимал его… Внезапный ужас охватил Клэри.

Она развернула записку и прочла первые строки:

«Как бы дорого ни было для меня это кольцо, я могу его бросить. Не могу я бросить тебя, однако выбирать не мне. Перстень же от сердца отрываю сам».