Кассандра Клэр - Город стекла

— Мы не знаем, чего хочет Валентин. Он никому не открыл своих замыслов…

— Что с того? Он предатель и лгун. Простым усмирением Валентина мы ничего не добьемся.

— Дозор обнаружил на окраине леса труп ребенка-оборотня. Обескровленный труп. Похоже, Валентин завершил свои ритуалы здесь, в Идрисе.

— Захватив два Орудия смерти, Валентин взял на себя власти больше, чем отпущено любому из нефилимов. Выбора не остается…

— У меня кузен погиб на том корабле в Нью-Йорке! Валентину это с рук не сойдет! Требую возмездия!

Саймону интересно было подслушать еще, но Инквизитор так и вился вокруг жирным надоедливым шмелем.

— Идем-идем! — помахал он магическим светильником у Саймона перед носом. — Времени в обрез. Мне еще предстоит вернуться на собрание, пока оно не закончилось.

Саймон неохотно позволил подтолкнуть себя и увести дальше по коридору. В ушах звучало слово «возмездие», а в памяти всплыли события той ночи — неприятные, холодящие душу.

В конце коридора стояла резная дверь с изображением единственной руны, черной и внушающей трепет. Отперев дверь, Элдертри сделал широкий приглашающий жест.

Внутри не было ничего, кроме гобелена с изображением ангела, восстающего из озера и сжимающего в одной руке Меч, в другой — Чашу. Засмотревшись, Саймон не заметил, как Инквизитор вновь запер дверь на ключ и на засов.

Из мебели Саймон приметил только табурет и низкий стол, на котором покоился декоративный серебряный колокольчик.

— Слушайте, где… портал?

— Саймон, Саймон! — Элдертри потер ладони, словно в предвкушении праздника. — Тебе и правда не терпится попасть домой? Я лишь хотел спросить кое о чем…

— Валяйте, — пожал плечами Саймон, чувствуя себя очень неуютно. — Спрашивайте что надо.

— Как мило с твоей стороны! Как великодушно! — просиял Элдертри. — Давно ли ты стал вампиром? Только точно.

— Недели две как.

— Как случилось, что тебя обратили? Напали посреди улицы… или пока ты спал? Ты видел того, кто обратил тебя?

— Вообще-то… нет.

— Ах ты батюшки! — воскликнул Элдертри. — Разве можно не заметить вампира, который тебя кусает?!

Он посмотрел на Саймона столь открыто и с таким подлинным любопытством, что парень устыдился своих подозрений. Инквизитор напоминал родного дедушку или старого чудного дядюшку. Горький запах? Должно быть, почудился.

— Так уж вышло, — признался Саймон и начал пересказывать, как он дважды очутился в «Дюморе»: первый раз в качестве крысы и второй — когда его вела неведомая воля, когда его словно тащили, зацепив тысячью крючков. — Когда, — заканчивал он повествование, — я вошел в отель, на меня напали. Я не успел заметить кто именно… может, накинулось все гнездо, скопом.

— Страсти-то какие, страсти! — прокудахтал Инквизитор. — Нехорошо, совсем нехорошо. Я бы даже сказал, печально.

— Вот и мне так показалось.

— Конклав не обрадуется.

— Не понял, — смутился Саймон. — Какая разница Конклаву, как именно я стал вампиром?

— Видишь ли, — виноватым тоном произнес Инквизитор, — одно дело, если вампиры на тебя напали и обратили насильно. Однако, судя по рассказу, ты отдался. Как будто желал обращения.

— Глупости! Я не за тем пришел в отель!

— Верю, верю, — успокоил Саймона Элдертри. — Давай перейдем к следующему вопросу. — Не дожидаясь согласия, Инквизитор спросил: — Как получилось, что ты выжил, юный Саймон? Ведь ты проник на территорию вампиров, а нарушителей они обычно выпивают досуха и кремируют, чтобы обсосок не воскрес.

Саймон открыл было рот, желая рассказать, как Рафаэль принес его труп в Институт, как Клэри, Джейс и Изабель похоронили его, а после смотрели, как Саймон восстает из могилы… Но смолчал. Откуда ему знать правила нефилимов! Вряд ли в обязанности Охотника входит встречать нежить при первом воскрешении и тут же поить ее кровью.

Саймон просто ответил:

— Не знаю. Правда не знаю, почему вампиры обратили меня.

— Вампир должен крестить тебя своей кровью. Не отведай ты ее, не стал бы… тем, кем стал. Ну, по-прежнему утверждаешь, что не видел своего господина?

Господина? И в голову не пришло бы называть Рафаэля господином. Во-первых, его кровь Саймон попробовал совершенно случайно. Во-вторых, Рафаэль выглядит моложе самого Саймона. На вид он мальчишка.

— Так оно и есть.

— О, какая жалость! — вздохнул Инквизитор. — Воистину прискорбно.

— Что прискорбно?

— Ты лжешь, парень, — покачал головой Элдертри. — Я-то надеялся на сотрудничество. Ужасно, у-ж-жас-сно! Так ты не скажешь правду? Сделай милость.