Екатерина Зиновьева - Пророчество Богов (СИ)

- Ну, знаешь ли... - Рэн толкнул Адею в грудь, укладывая на кровать, и рванул её окровавленную рубашку. - Это далеко не шутки. Моя рана уже затянулась, а ты такими темпами скоро истечёшь кровью. Получаешь удовольствие от того, что причиняешь боль? - с издёвкой поинтересовался он, а в следующую секунду недовольно рыкнул: - Руку убери! - Незамедлительная реакция, стоило Аделайе прикрыть голую грудь. - Поверь, ничем не удивишь. И не надо обижаться, ты сразу поймешь, если я солгу, так что не вижу смысла изворачиваться, врать или смущаться. Антисептика у меня здесь нет, так что промою водой и наложу тугую повязку, - встав, прокомментировал свои дальнейшие действия Лирен.

Адея преспокойно лежала на кровати и кусала губы. Щёки заливал румянец, но не смущения, а другого чувства. Тяжело дыша, она томно посмотрела на наследника трона и уже собралась поставить ему в упрёк его желания, как он первый высказал своё мнение:

- Я здоровый мужчина и моя реакция вполне объяснима.

Он прошёл в уборную, откуда скоро появился с наполненным тазом воды и переброшенным через плечо полотенцем.

Маленькая женская месть: ущипнув себя за запястье как раз в области, где начинался спиралевидный узор, она отметила, как на пол плеснулась вода. Заглушив чужое недовольство своим удовлетворением, Адея повторила свои действия трижды, за что вскоре получила по рукам. Но оно того стоило.

Лирен приступил к обрабатыванию раны и параллельно рассказывал о заклинании, что прочитала Аделайя. Он поделился всем тем, что услышал от отца.

- Подробностей я не знаю, но теперь у нас одна кровь, одна жизнь, одни эмоции. То есть, если меня ранят, те же раны появятся и у тебя; если я зол или возбужден, ты так же ощущаешь это. Ты "слышишь" меня, а я тебя. Своими руками ты лишила себя права на личную жизнь. Можно сказать, что мы две души заключенные в одно тело. - Рэн промыл рану и, усадив Адею, начал накладывать тугую повязку. - Жаль только регенерация тела у тебя осталась человеческая, то есть никакая.

- Но ведь всё это обратимо? - с надеждой спросила Аделайя, прикрывая обнажённую грудь уголком покрывала. - Я не могу и не хочу быть связана с тобой.

- Ты сейчас врёшь, - спокойно констатировал Лирен, а в следующее мгновение схватил Адею за горло и сжал пальцы. - Даже не пробуй больше выстраивать какие-то блоки, - прошипел он. - Ты представить себе не можешь, что я при этом испытываю. Хочешь ощутить это на себе? - Она замотала головой, но Лирен едко усмехнулся и, разжав пальцы, сосредоточился. - А придётся.

Сначала ничего не происходило, а затем свело мышцы в теле - все и сразу. Мало того, что это больно, так ещё и невозможность закричать, чтобы хоть как-то облегчить муки, заставляла тонуть в безмолвном вопле отчаянья, как в вязком болоте. Однозначно на собственном примере доходит быстрее. Чтобы ещё хоть раз выстроить ментальный блок - да упасите Боги! Никогда! Когда Адея уже собралась потерять сознание, агония отпустила.

- Приятного мало, ведь так? - поинтересовался Лирен и, не выслушав ответ, сменил тему: - Повязку надо сменить, эта уже непригодна.

Смотря в потолок, раздумывая над тем, как вернуть всё на круги своя, Адея не заметила, как ушёл и вернулся Рэн. Чувствуя себя безвольной куклой, она по приказу садилась, поворачивалась, вставала и снова ложилась. Даже сильную нервозность она постаралась убрать на задворки сознания: не её, не жалко. "Своё" - это полная опустошённость и нежелание шевелить даже мизинцем ноги.

- Сомневаюсь, что это обратимо, - подвёл итог Лирен.

- Это я во всём виновата. Снова я доставляю тебе неприятности. Мне жаль. Правда, очень жаль. Если бы я знала... - Адея запнулась и отвернула голову, чтобы только не смотреть на Рэна. - Нет, даже в этом случае я поступила бы так же. Прости, но для меня жизнь родных и близких дороже, чем твоё спокойствие.

- И это правильно, - согласился он, чем несказанно удивил. - Только ты заботилась о маленькой группе лиц, а я - о благополучии всей расы.

- Почему ты спас мне жизнь? - прямо спросила Адея, прожигая Лирена требовательным взглядом. Ожидая ответа, она ощутила растерянность наследника. Он явно что-то недоговаривал. Аделайя не владела умением задавать наводящие вопросы, поэтому спрашивала прямо в лоб.

- Что ты ко мне испытываешь?

Вот это спросил! Лучше бы уж молчал. Соврать не получится, а говорить правду - не очень хочется. Оставался ещё один способ, не произнося ни слова, поведать о своих чувствах. Сев в кровати, Адея поправила покрывало на груди, закрыла глаза и открылась настолько, насколько это возможно. Она выпустила наружу всю свою печаль, боль, радость, любовь, нежность и тоску. Водоворот всего, что жило в ней с момента встречи и набирало разрушительные обороты, по сей день. Аделайя продолжала изливать душу до тех пор, пока ощущения чувств и эмоции не усилились во столько раз, что стало тяжело дышать. Распахнув глаза, она уставилась на Лирена. Он стоял посреди комнаты и исподлобья смотрел на неё, открываясь для неё. Давая каждой клеточкой тела прочувствовать всё то, с чем живёт он сам.