Кира Касс - Элита

Перевернув страницу, поняла, что это не новая запись, а продолжение рассуждений про Хеллоуин.

Думал, после вторжения китайцев мы поймем, что шли по неверному пути. В последнее время я все с большей очевидностью вижу, как сильно мы обленились. Ничего удивительного, что Китай с такой легкостью одержал победу и что нам понадобилось столько времени, чтобы собраться с силами для ответного удара. Мы утратили тот дух, который гнал нас через океаны, помогал пережить суровые зимы и гражданскую войну.

Мы обленились. И пока мы бездействовали, Китай вышел на передний план.

За последние несколько месяцев я пришел к выводу: не хочу, чтобы мой вклад в дело обороны ограничивался только деньгами. Я хочу возглавить нацию. У меня масса идей, и раз уж я сделал такое щедрое пожертвование, пришло время предложить их народу.

Нам нужны перемены. Я за даюсь вопросом, может ли кто-нибудь еще, кроме меня, дать им толчок?

По спине побежали мурашки. Я невольно сравнила Максона с его предком. Грегори производил впечатление человека с горячим сердцем. Он пытался вернуть нашей истерзанной стране единство. Интересно, что он сказал бы о монархии, будь сейчас жив?

Когда ночью Аспен проскользнул в приоткрытую дверь, меня распирало от желания рассказать ему о про читанном. Но я помнила, что уже сообщила о существовании дневника папе, а даже это было нарушением слова, которое я дала.

— Ну как ты? — спросил он, опускаясь на корточки рядом с постелью.

— Вроде ничего. Селеста сегодня подсунула мне статейку. — Я покачала головой. — Не уверена, что я хочу во все это ввязываться. До чего же она надоела!

— Наверное, теперь, когда Марли выгнали, он какое-то время не будет никого исключать.

Я пожала плечами. Публике не терпелось, чтобы кого-нибудь отчислили, но то, что случилось с Марли, было намного драматичнее, чем кто-либо ожидал.

— Эй! — Аспен отважился коснуться моей руки в свете, льющемся из оставленной нараспашку двери. — Все будет хорошо.

— Знаю. Просто мне ее не хватает. И я в полном тупике.

— Относительно чего?

— Относительно всего. Что я здесь делаю, кто я такая. Думала… Не могу даже объяснить.

Именно в этом и заключалась проблема. В голове царил полный хаос. Мысли ускользали и путались.

— Мер, ты знаешь, кто ты такая. Не дай им изменить тебя.

Его голос звучал так искренне, что я почувствовала себя уверенней. Не оттого, что получила ответы, а потому, что у меня был Аспен. Я поняла: если когда-нибудь забуду, кто я есть на самом деле, он поможет мне вспомнить.

— Аспен, можно тебя кое о чем спросить? — Он кивнул.

— Наверное, это прозвучит глупо, но если бы для того, чтобы стать принцессой, мне не нужно было выходить ни за кого замуж, если бы это была всего лишь работа, для которой меня могли бы выбрать, как полагаешь, я бы с ней справилась?

Зеленые глаза Аспена на миг расширились, когда до него дошла суть вопроса. К его чести, я видела, что он действительно прикинул шансы.

— Мер, прости. Я так не думаю. Ты не сможешь стать такой же расчетливой, как они.

Тон у него был извиняющийся, впрочем, его ответ меня не обидел. А вот причина, которую он привел, слегка удивила.

— Расчетливой? Это как?

Он вздохнул:

— Я бываю в разных местах. И много что слышу. На юге, где высока концентрация низших каст, не утихают беспорядки. Если верить разговорам гвардейцев, долго прослуживших здесь, южане всегда протестовали против методов Грегори Иллеа. И неспокойно там уже давно. Ходят слухи, что король именно из этих соображений и выбрал королеву Эмберли. Она родом с юга, и его решение на некоторое время их утихомирило. Но теперь, похоже, все началось по новой.

У меня снова возникло желание упомянуть про дневник, но я сдержалась.

— Это не объясняет, что ты подразумеваешь под расчетливостью.

Он поколебался.

— Я тут на днях, еще до празднования Хеллоуина, побывал в одном министерстве. Речь шла о сочувствующих повстанцам на юге. Мне приказали доставить распоряжения в почтовое крыло. Их там было три с лишним сотни. Америка, триста семей, смещенных на касту ниже за то, что не донесли о чем-то или помогли кому-то, кого во дворце сочли опасным. — (Я ахнула.) — Вот именно. Можешь себе представить? Что, если бы это случилось с тобой, а ты, кроме как играть на пианино, ничего делать не умеешь? Откуда тебе знать, как выполнять канцелярскую работу, как вообще ее найти? Подтекст предельно ясен.

— Ты считаешь… Максон в курсе?