Брендон Сандерсон - Душа императора

— То, что я делаю, — великое искусство.

— Нет. Ты копируешь великое искусство других. То, что делаешь ты, технически великолепно, но полностью лишено души.

Шай чуть не выпустила зубило, её руки напряглись. Как он посмел? Одно дело — угрожать её жизни, но оскорблять её искусство? Это ставило её в один ряд с теми… с теми Воссоздателями-недоучками, штампующими урну за урной.

Она с трудом успокоилась и выдавила улыбку. Тётушка Сол однажды сказала, что худшие оскорбления нужно встречать улыбкой и огрызаться на самые незначительные. Тогда ни один человек не догадается, что у тебя на сердце.

— Так как вы собираетесь держать меня под контролем? — спросила она. — Мы с вами выяснили, что я подлая мерзавка и не могу слоняться по коридорам дворца. В то же время вы не можете связать меня, как и не можете доверить мою охрану своим людям.

— Ну, — вымолвил Гаотона, — по возможности я буду лично следить за твоей работой.

Она бы предпочла Фраву — казалось, той легче манипулировать, но и это было приемлемо.

— Как пожелаете, — сказала Шай. — Но в большинстве своём моя работа будет скучной для того, кто не разбирается в воссоздании.

— Я здесь не для веселья, — ответил Гаотона. Он жестом подозвал капитана Зу. — Я всегда буду приходить в сопровождении капитана. Он единственный из Бойцов, осведомлённый о ране императора… и о наших планах в отношении тебя. Остальные охранники будут присматривать за тобой в течение дня. Только посмей заговорить с ними о своей работе. Я не допущу никаких слухов о происходящем.

— Можете не волноваться, ни с кем разговаривать я не собираюсь, — честно сказала Шай — Чем больше народу знает о задуманном воссоздании, тем скорее оно не удастся.

«Более того , — подумала она, — стоит мне заговорить с любым охранником, как его тут же казнят — чтобы не разболтал лишнего».

Не то, чтобы она сильно любила Бойцов; просто империю она любила ещё меньше. А Бойцы, они те же рабы. Да и не очень хотелось, чтобы кого-то убивали просто так.

— Вот и отлично, — выговорил Гаотона. — Кстати, за дверью ждёт ещё одна небольшая гарантия того, что ты никуда не убежишь. Прошу Вас, капитан, заводите.

Зу открыл дверь. Среди охраны кто-то стоял — в плаще и с накинутым капюшоном. Он грациозно прошёл в комнату, однако в его движениях было что-то фальшивое, неестественное. Зу закрыл дверь, и незнакомец откинул капюшон. Глаза у него были красные, а кожа на лице — молочно-белая.

Шай зашипела:

— И вы ещё смеете утверждать, что моё ремесло — грязное колдовство?

Гаотона не обратил на восклицания Шай ни малейшего внимания. Он поднялся и поприветствовал вошедшего:

— Скажи ей.

Незнакомец провёл по двери длинными тонкими пальцами, изучая каждую деталь.

— Вот здесь я поставлю руну, — произнёс он с акцентом. — Стоит ей покинуть комнату или вдруг трансформировать дверь или руну — я мгновенно об этом узнаю. А мои «собачки» тут же начнут погоню.

Шай вздрогнула. Она взглянула на Гаотону пылающим взглядом:

— Это же Клеймящий Кровью! И вы привели его в свой дворец?

— Он себя хорошо проявил, и мы его очень ценим, — объяснил Гаотона. — Он предан, надёжен и главное — эффективен. Понимаешь ли, порой приходится обращаться к злу, особенно если нужно сдержать ещё большее зло.

Девушка вновь тихо зашипела, когда Клеймящщий достал что-то из-за пазухи. Печать души! Костяная и грубо выполненная. Значит, и его «собачки» — человеческие жизни — воссозданные из костей усопших!

Клеймящий взглянул на неё.

Шай в ужасе отступила.

— Вы не посмеете!

Зу схватил её за руки. О, Ночи, как он силён! Шай запаниковала. О, если б только у неё были знаки сущности, если бы только…! С их помощью она бы им устроила! Она бы высвободилась и бежала, бежала, бежала…

Зу сделал ей надрез вдоль руки. Шай едва почувствовала боль, но продолжала вырываться.

Клеймящий подошёл и своим страшным инструментом провёл по крови в ране, развернулся и приложил печать прямо в центр двери.

Метка в форме глаза слабо засветилась красным огоньком.

В этот же момент Шай ощутила резкую боль на месте пореза…

Она вскрикнула, широко раскрыв глаза. Никто и никогда не посмел бы сотворить с ней такое. Лучше бы её убили! Лучше бы убили…

«А ну возьми себя в руки , — приказала девушка самой себе. — Будь той, кто может всё это вынести…»

Она глубоко вздохнула. И стала другой Шай — сильной. Это называется «имитация» — грубое воссоздание, можно сказать — психологический трюк. Она пыталась представить, будто всегда была выдержанной и спокойной. И это помогло.