Анна Гурова - Книга огня

Аличе смотрела на рисунки, силясь припомнить что-то смутно знакомое.

— Знаешь… В алхимии, когда идет opus mаgnum, каждый новый этап превращения вещества сравнивается с рождением. Например — проклюнулось яйцо, или родился маленький дракон, или из гнезда вылетела птица…

Грег покачал головой.

— Где ты здесь видишь рождение? Жертвенник — это не превращение, а сделка, обмен. Ты отдаешь нечто и получаешь… Что? Спираль — с ней все ясно, это концентрация силы, сжатая энергия, готовая вырваться, когда и куда скажет чародей. А источник у нее… Змейки и пташки?

Грег поднял взгляд на самый первый обнаруженный рисунок — змея, свернувшегося в кольцо, — который он пришпилил к деревянному щиту над креслом. А этот? Змей пожирает сам себя? Сам себя приносит в жертву себе же?

— Что-то я запутался, — признал он, свернул свиток и убрал в кожаный чехол.

— Покажу Вальтеру. Он изучал алхимию и лучше меня знает эти символы…

— Не показывай.

Грег удивленно поднял глаза на девушку.

— Почему?

— Как ты думаешь, зачем он приказал тебе разобрать записи Ульриха? — серьезно спросила Аличе. — Чтобы пополнить ими библиотеку Черного замка?

Грег понял, на что она намекает, и рассмеялся.

— А ты считаешь, что Вальтер собирается приносить жертвы?

— А что ему помешает?

— Ха-ха! Это же надо было додуматься! Вальтер — воин. Воины не сражаются с девами, не приносят жертвы и не колдуют…

— Вальтер дракон, драконы делают все, что хотят. Им все равно, я-то знаю. Вам все равно, — ядовито добавила она.

— Я тоже дракон, но мне не все равно.

Аличе посмотрела на него долгим взглядом.

— Удивительно — если это правда!

Грег поморщился. Что это еще за новая манера — смотреть на него как на какое-то лесное, точнее горное, диво! Похоже, Аличе переняла эту манеру у Лигейи. Нет бы научиться чему-то хорошему…

— Не понимаю, как может быть у Вальтера такой брат, как ты? — продолжала язвить она.

— Это ведь он воспитал меня, — парировал Грег. — Какой я есть — его заслуга.

— Ну да… Ты ему предан. Ты его боготворишь… А ему только того и надо.

Грег резко отвернулся.

— Не понимаю я твоей враждебности к Вальтеру, — раздраженно ответил он. — Брат не давал тебе поводов думать о нем плохо… Он только и делает, что заботится о тебе!

— Пусть сперва вернет меня в Каррену, как поклялся, — вот тогда и посмотрим.

Грег не ответил, потому что и сам в душе сомневался, что Вальтер вернет ее отцу. Никакого смысла в этом не было, один вред. Но раз он зачем-то обещал…

— Ты стала слишком подозрительной и везде видишь козни, — произнес он вслух. — Ты раньше не была такой… Раньше ты мне нравилась больше.

Аличе фыркнула, с высокомерным видом ушла к камину, села там на шкуру и начала кидать в огонь щепки.

Грег посмотрел на нее и вздохнул. Он не понял, что она отвернулась нарочно, чтобы скрыть улыбку.

«Я ему нравилась! Он сам это сказал!»

Она слышала, как Грег прошелся за ее спиной по зале. Потом он опустился на шкуру рядом с ней и аккуратно поставил на пол сковороду с запеканкой.

— Давай хоть поужинаем, пока не остыло, — буркнул он.

Они молча поделили запеканку и съели ее до последней крошки. Когда с едой было покончено, Аличе произнесла извиняющимся тоном:

— Прости… Все из-за Вальтера. Он живет в каком-то своем мрачном мире, в котором как будто идет война и все пытаются друг друга съесть. Послушаешь его и начинаешь видеть мир таким же… Как ты думаешь, он в самом деле полюбил Лигейю?

Грег покачал головой.

— Драконы не любят. Это слово из языка смертных.

— А как? Что тогда между ними?

Грег задумался.

— Я бы сказал — игра.

— Друг против друга?

«Красота — это ловушка…»

— Конечно. Каждый разыгрывает роль, имея в виду свои цели…

— А взаимное влечение? — разочарованно спросила девушка. — Хочешь сказать, у вас его совсем нет?

Грег посмотрел наверх — на деревянный щит над камином.

— Видишь это?

— Ну да, рука, а в руке пламя. Я помню этот знак… — Аличе содрогнулась. — На лбу у старушки из Омельников. Он давал графу власть над ней.

А потом у нее загорелась голова!

— Огонь в руке, — повторил Грег. — Ульрих же объяснил. Просто и ясно. Есть пламя — огонь бездны, страсть, основа жизни. И есть воля, которая им управляет. Все остальное — выдумки.

— Неправда, — возразила Аличе. — Любовь не поддается никакому управлению. При чем тут воля? Это высшее чувство, оно даруется Невидимым…

— Любовь — это то, о чем поют человеческие менестрели? Так это выдумка.