Виктор Гвор - Волчье Семя

Медвежонок пошел вдоль самого берега, обшаривая взглядом стену. Глаз почти сразу обнаружил темное отверстие. Высоковато. Но проверить надо.

Вильдвер быстро вскарабкался по скале и разочарованно вздохнул: всего лишь ниша, меньше двух локтей глубиной. Спустился вниз. Через сотню локтей снова залез наверх. И снова впустую. Скала, потихоньку понижаясь, сошла на нет. Медвежонок присел на камень у воды, меланхолично наблюдая за крупным лещом, деловито тыкающейся головой в дно у самого берега. Резко выхватил незадачливую рыбину из воды, сжевал вместе с чешуей и костями, поднялся и двинулся вдоль берега, но в противоположную сторону.

Ниш и крохотных гротиков в скалах было много, но ничего даже похожего на пещеру не находилось. Медвежонок уже потерял надежду и осматривал стену из одного упрямства. Забирался, хоть и без прежнего рвения, наверх, осматривал очередное углубление, спускался вниз, шел дальше. К очередной дыре полез, уже совсем ни во что не веря. Лаз был такой узкий, что мальчик с трудом протиснулся, но не кончался через пару локтей, а расширялся и поворачивал направо. Потом налево и с небольшим уклоном уходил в глубину. Снова сужался, чтобы проползти между стен Медвежонку пришлось выдыхать, одновременно отталкиваясь ногами от пола. Зато потом…

Отто встал, отказываясь верить своей удаче… Грот как для них делался. Почти такой же, как на хазе, только стены, потолок, неровное всё — везде выступы торчат. И пол такой же, но лишнее можно срыть. Медвежонок рубанул по выступу когтями. Камень даже не резался, а крошился, словно обычная земля. Главное, здесь было сухо и намного теплее, чем на улице. Не как летом, конечно, но теплее. Довольный выбрался наружу, еще раз осмотрел скалы вокруг входа, и помчался назад, сообщать брату радостное известие.

Примечание

Хрючело — интернациональное свинское блюдо. Рецепт каждый раз другой.

Пробиться на прием к ландмейстеру оказалось непросто. Его Преосвященство не принимал никого. Даже титул графа мало помог Фридриху. Впрочем, не было бы титула — встреча и вовсе не состоялась бы. А так… Лучше поздно, чем никогда.

А может, и не поздно, а, наоборот, вовремя. С одной стороны, следствие по делу Людвига фон Балдерсхейма закончено, всем правым и виноватым прилетело согласно их статусу (не по степени же виновности определяют наказание), и наступила пора возвращаться к обыденным заботам. С другой стороны, определяющие решения еще не приняты, власть имущие в размышлениях о судьбах мира и собственной мошны, никаких необратимых действий не предпринимают, а большей частью и вовсе присматриваются, выжидая, откуда и куда ветер дунет.

И сам Фридрих успел разобраться в обстановке, выработать линию поведения и понять, как действовать дальше. Одним словом, что ни делается — всё к лучшему!

Зал приемов подавлял массивным блеском. Иначе и не скажешь. Стены, потолок, колонны, окна и прикрывающие их шторы, двери… Всё золотое с редкими вкраплениями красных языков, символизирующих очистительное пламя. И это золото давит, невзирая на солидные размеры помещения. Никакой мебели, кроме трона Его Преосвященства. Именно трона, назвать массивное золотое вместилище для задницы ландмейстера, водруженное на специальный помост, как-либо иначе язык не поворачивался. И внушительная фигура Германа фон Балка, водруженная на этот трон.

— Благословите, святой отец! — Фридрих преклонил колени и склонил голову, принимая позу не мирянина, но послушника Ордена.

— Господь с нами, сын мой! — архиепископ махнул в сторону посетителя рукой в очищающем знаке, ничем не выдав удивления по поводу несвойственной статуса гостя позе. — Что за дело привело тебя в мою скромную обитель?

Под скромностью, фон Каубах понимал несколько иное. Зал обошелся Пречистой Церкви в стоимость годового содержания полутысячи ягеров, если не больше. Но виду не показал.

— Я хотел бы получить новые наказы, Ваше Преосвященство, — произнес он, вставая с колен. — После прискорбных событий в Восточной Резиденции, меня ни разу не привлекли к Служению!

Вот теперь ландмейстер удивился.

— А на каком основании, сын мой, тебя должны привлекать к Служению?

— Но святой отец, как рыцарь Ордена святого Анхело, я должен…

Властный жест прервал фразу.

— Ты — рыцарь Ордена? — недоверчиво вопросил фон Балк. — Брат во Господе?

— Истинно так, святой отец!

— И чем ты можешь подтвердить свои слова?