Валентин Русаков - Трехречье[СИ]

— Вот это оденешь после бани, а твою одежду лучше сжечь.

— Ты что! Как так сжечь?

— Петр, тебе и так будет сложно скрыть, что ты чужак, а еще одежда… тут нет такой ни у кого.

— Давай не будем сжигать а?

— Хорошо, я ее спрячу. Но с условием, что ты мне отдашь все вещи из твоего мира… пойми, это просто опасно… тебя может задержать княжеская стража… они очень подозрительны к чужакам… а если в подвалы сведут?

— А что в подвалах?

— А в подвалах дыба, еще много чего.

— Хорошо, отдам… все кроме ножа и ружья.

— На счет оружия да, не страшно, оно тут разное у многих… А тем более у витязей.

— Витязей?

— Да, это свободные воины, они нанимаются к князьям на службу, правда на вид ты на витязя совсем не похож… ростом мал, и телом слаб… Если только за свободного охотника сойдешь.

— А это кто такие?

— Лихие люди… на дикого зверя в одиночку ходят, порой в ополчение нанимаются, хорошо мечом владеют и копьем, но в основном при купцах служат.

— Понятно. Ладно, пойду приму пара, как ты говоришь.

После бани переодевшись в местное, я решил попить чай, и угостить им Чернаву. Напиток ей понравился и с медом пошел на ура. А потом меня сморило совсем, и я улегся спать на лавку, на которой еще недавно был привязан. Нава смочила в какой то жидкости тряпицу, отдала ее мне.

— Вот положи на лицо на ночь, а то надуешься с утра.

— Спасибо, — ответил я, и наложив не очень приятно пахнувшую тряпицу на лицо провалился в сон.

Ночь спал не спокойно, снилась какая-то белиберда из моего мира — то ругался с главным инженером, то возился с мотоциклом в гараже и что-то там не получалось, а под утро проснулся от того, что вот-вот задохнусь. Открыл глаза и обнаружил перед собой хозяйское лемуропдобное создание, которое распласталось у меня на груди и реально храпело, весу в ней прилично, килограмм десять, не меньше.

— Ну-ка слазь чудовище, — сказал я и спихнул зверя на пол.

— Ты ему понравился Никитин, — ответила Нава, которая уже что-то готовила у очага, — он вообще к людям редко подходит сам.

— Я Петр.

— Прости, мне трудно выговаривать это слово… но ведь Никитин тоже часть твоего имени?

— Да.

— Тогда позволь мне так тебя называть.

— Хорошо, — кивнул я, — в моем мире есть животные похожие на него, лемуры называются.

— Это бомл, они давно с людьми.

— А какая от него польза?

— Не поняла?

— Эм… ну в моем мире животных заводят в основном для пользы, кроме того, что они красивые и доставляют хозяевам удовольствие своим присутствием в доме, ну там мышей ловить, на охоте помогать или охранять дом.

— А, понятно… Бомлы чувствуют темных. Зимой, когда ночь длиннее дня, и болота замерзают, с темных земель приходят… приходят звероголовые. Бомлы чувствуют их приближение и могут предупредить.

— В смысле звероголовые?

— Они как люди, только голова звериная.

— Ты их видела?

— Только из далека. Ближе к зиме тут недалеко лагерь княжеской дружины встает, для охраны границ.

— И что, прям со звериной головой.

— Не знаю Никитин, может и со звериной головой, а может шлемы такие они делают, что бы нас пугать… но ничего в них нет доброго, только зло одно и темнота… и мертвых едят.

— Ты сама видела это?

— Почему ты так спрашиваешь?

— Потому что в моем мире много неправильных вещей было сделано из-за предрассудков и непонимания.

— От тебя столько непонятных слов… тебе нужно научиться говорить проще.

— Хорошо… в моем мире, когда в нем были княжества, витязи и тому подобное, людьми было совершено много плохих поступков из-за того, что они верили слухам, полагались на мнение других людей и вообще принимали много судьбоносных решений не проверив то, что им рассказывают… так понятно?

— Да понятно… Но я знаю одно, от звероподобных только зло.

— Ясно… если доживу, как сказал Варас, то может и увижу этих звероголовых.

— Боюсь, что встреча с ними закончится для тебя плохо. Иди умывайся и садись за стол, — сказала Чернава и кивнула на небольшую миску с водой и кусок грубой материи на лавке у двери. Умываясь я немного обдумал сказанное Чернавой, и так скажем меня немного закусило… Умывшись я сел за стол и сказал:

— Я понимаю, что моя внешность и телосложение в вашем мире вызывают насмешки… мясом не оброс, ростом не удался…

— Не обижайся Никитин, но так и есть… хилой ты для наших мест.

— Я не обижаюсь… В моем мире есть такое выражение, пословица называется — «внешность обманчива».