Марк Даниэль Лахлан: Фенрир. Рожденный волком

Однако ее гибели не хотела одна руна, которую эта девочка, го­ворившая с Элис, не видела. Несмотря на боль, Элис заметила, как что-то выскользнуло из тени ее сознания, она видела, как руна вы­двинулась вперед, подобно увлеченному охотой Волку, низко при­падая к земле. Элис услышала, как вой распорол мертвый воздух пещеры, вой, похожий на волчий, но куда более яростный и прон­зительный. Руна извивалась и подрагивала перед ней — черная дырка в материи реальности. Эта руна была старше, чем все осталь­ные, она говорила о многом, но громче всего она называла свое имя — волчий крюк.

Руна говорила с Элис, и Элис понимала, что та прожила внутри нее гораздо дольше всех остальных рун, она была с ней на протяже­нии многих жизней. И еще Элис поняла, что детский голосок лгал ей: внутри нее не шестнадцать рун. У нее их семнадцать. Эта руна не кру­жила по орбитам в числе восьмерок, эта руна не звенела, не пищала и не пела, она таилась и кралась, прячась в тенях ее сознания. Это бы­ла руна, подобная прорехе в свете дня, это была воющая руна.

— Вали! Помоги мне! Жеан, каким бы ты ни был, помоги!

Тьма, исходящая от руны, сгустилась в ее сознании, и от леденя­щего душу воя разум рассыпался на части. Все осколки тех, кем она была, замелькали перед глазами. Девочка рядом с хижиной у реки, пленница, которая едет на север, чтобы превратиться там в инстру­мент шаманов, путешественница, едущая на юг по снегам, благород­ная дама, которая стоит на коленях в темной церкви, беглянка, пре­следуемая всеми, сосуд, вместилище для магии и губительных сил.

Воздух! Кто-то выдернул ее из воды, и она может дышать. Ее об­хватили за талию чьи-то руки, пытаясь вытащить из пруда, однако копье, пронзившее тело насквозь, сильно мешало. Элис заметила, что вода стала теплее, а воина, который хотел ее утопить, больше нет.

— Кто ты?

— Хугин. Я твой. Я защищал тебя раньше, и я снова пришел. Я Фейлег.

Последнее слово было именем, которое он произнес с большой неуверенностью. Оно всколыхнуло в Элис воспоминания — так ве­тер доносит звуки из трубы дома. Она уже была здесь прежде, в этом месте под землей, уже видела страшную, несущую смерть девочку. Ей вспомнились слова, сказанные в минуту горя и сожа­ления, однако эти слова значили гораздо больше, чем все, сказан­ное ею когда-либо:

— Я буду жить снова без тебя, Вали. Тебя ненавидит мертвый бог.

В садах замка Лош, где лунный свет придавал листьям металли­ческий блеск, а реку превращал в мост из света, который соединял берега тьмы, выходя из темноты и в темноте исчезая, ее постоянно преследовал кто-то. Теперь она собралась с силами, чтобы обер­нуться и посмотреть преследователю в лицо. Она видела, что он стоит тут же. Исповедник, Жеан, человек, который при следующем взгляде на него оказался Волком. Перед ней, на дорожке между деревьями, стоял еще один человек, почти такой же, только лицо его было без рубцов и ран, ее тянуло к этому человеку, потому что в его глазах светилась любовь. Это был Хугин, Ворон — Фейлег, как он звался в предыдущей жизни. И истина была очевидна каждому. Эти двое — братья.

В тесном подземелье раздался грохот, потолок содрогнулся, и ста­лактиты посыпались в воду.

— Он приближается. — Это снова зазвучал детский голосок. — Убей ее.

Свава обращалась к Хугину. Однако руны по-прежнему кружи­лись в родственном объятии, не слушая того, что она говорит.

Раздался новый чудовищный удар, и часть свода пещеры рухну­ла в пруд.

Свава прокричала:

Раздался оглушительный удар, который был сильнее штормовой волны, с грохотом бьющей в берег, — Элис ощутила, как он отдал­ся у нее в груди, — и потолок обрушился почти полностью. Серый дневной свет залил пещеру, и раздался чудовищный вой — крик из темницы, где разум держит под замком свои страхи.

Детский голос едва ли не надрывался:

В дыру в потолке просунулась волчья морда, Волк истекал слю­ной, скалился, щелкал зубами, обрушивая на них землю с камнями.

— Он убьет нас?

— Он пришел сюда, чтобы убить нас, — подтвердил голосок, — но сначала ему требуется убийство поменьше.

Волк шумно шлепнулся в пруд, подняв волну, и Элис прижало к Хугину, когда вода захлестнула ее с головой. Он подхватил ее и, несмотря на копье, вытолкнул на каменный борт. Ей казалось, что она сию секунду лишится сознания от боли. Зрение туманилось, ее рвало кровью. Когда перед глазами немного прояснилось, она уви­дела рядом с собой двоих. Один был Хугин. Он вытащил ее из во­ды, отодвинул подальше от этих чудовищных челюстей, которые распахивались на высоту человеческого роста. Рядом с ним стояла до крайности изможденная женщина или девочка, было трудно по­нять. Тело ее было невероятно худым, а лицо походило на лицо утопленника.