Array Красная Шкапочка - Жнецы Страданий

— Пошли.

В молчании они спускались на нижние ярусы Цидатели. О чем было говорить? Один потерял любимую, вторая — подругу. И не было таких слов, какие облегчили бы боль. Говорят время — лекарь. Сколько же должно утечь воды, чтобы сердце в груди перестало рваться, перестало кровоточить и жаловаться? Где набраться сил, чтобы жить дальше?

Зайдя в мертвецкую, Лесана испугано ойкнула и вцепилась в руку спутника. Тот сразу напрягся, как тетива. Во все глаза смотрели выученики и не могли поверить тому, что видели.

Айлиша, переодетая в рубаху из небеленого полотна, лежала на столе. Рядом, глядя куда-то в пустоту, сидел Ихтор. Он даже не повернул головы, когда скрипнула дверь.

— Отойди, — хрипло сказал Тамир, не понимавший, что надо креффу рядом с покойницей.

— Да уймись уж, — по-прежнему не поворачиваясь, ответил целитель. — Ты с ней живой был, дай мне хоть с мертвой проститься.

— Отойди, — сжал кулаки выуч.

— Тамир, он прав, — на плечо колдуна легла рука Лесаны. — Видать, не одному тебе она в сердце запала.

— Если люба была, что не сберег? Ты же чаще меня ее видел! — вскинулся парень, желая хоть на кого-то выплеснуть боль.

— Взяли, что надо? — крефф словно не слышал обвинений и обращался не к колдуну, а к его спутнице. — Я ее уже обмыл и обрядил.

И поспешно добавил, видя, как чернеет лицом Тамир:

— Не надо было тебе такой ее видеть.

Молодой колдун с трудом совладал с приливом гнева и подошел к столу, на котором лежало тело. От явившегося в груди разлилась тоска вперемешку с ужасом. Айлиша более не была похожа на себя. Правой половины лица у нее не осталось. Ихтор смыл кровь, бережно прибрал лоскуты лопнувшей от удара кожи на лбу… Но это была не Айлиша. Застывший сосуд, в котором некогда жила ее душа, теперь опустел и сделался безобразным.

— Я отведу вас в каменоломни, — тихо сказал целитель, видя, как окаменел от горя парень. — Ты ведь туда ее нести собрался?

— Туда, — кивнул послушник, не отводя застывшего взгляда от мертвой.

Наконец, он совладал с оцепенением, просунул руки под непослушное тело и рывком поднял его.

Она была холодная и неповоротливая. Но даже через эту неживую тяжесть Тамир чуткими пальцами чувствовал, как шевелятся под кожей переломанные кости. Стены Цитадели раскачивались вокруг, он не мог понять, не мог поверить, что вот это — мертвое, безвольное, неподвижное — его Айлиша, которая еще нынче утром дышала, говорила, улыбалась. Хранители пресветлые, почему?! Парень сделал шаг и пошатнулся.

Ихтор кинулся на подмогу:

— Давай понесу.

— Отойди, — рыкнул послушник. — Чужой ты ей был. И нам чужой. Не лезь лучше.

Он позабыл, что перед ним крефф — мужчина старше едва не на два десятка лет, позабыл о почтении, обо всем позабыл

— Если бы не ты, я, может, и родным бы ей стал, — горько проговорил целитель.

Лесана окаменела. Суровый Ихтор, кого, как огня, боялись послушники-лекари, ни слова не возразил на непочтительные и резкие слова.

Видать острой занозой сидела в душе у него Айлиша. Судьба-чудодейка! Каких только нитей она не наплетет, каких узоров не навяжет…

Они спускались в казематы, и тяжелые шаги Тамира гулким эхом ударялись о каменные своды. Лесана шла впереди, неся чадящий факел. Позади колдуна неслышно ступал целитель. Выученик, сидевший у массивной двери, ведущей из подземелья на поверхность, вскинулся было возмутиться, но вовремя увидел старшего. Осекся и, не задавая вопросов, отодвинул тяжелый засов.

— Мира в пути… — негромко сказал парень в спины уходящим.

— Мира в дому, — глухо ответила Лесана, с тоской понимая, что в доме, который выпал на их долю, мира не будет никогда.

Крефф вывел спутников из Цитадели подземным ходом, по которому в крепость доставляли Ходящих. Тяжелая дверь подалась нелегко — за день ветер нанес ко входу довольно снега. Наваливаясь плечом на створку, ученица Клесха думала о том, как Тамир пойдет со своей ношей по сыпучим сугробам.

— Дай, — Ихтор повернулся к парню. — Надорвешься, мы без тебя ее не упокоим.

Колдун подчинился. Целитель перенял тело и уверенно зашагал вперед. Черные деревья шумели в темноте, и холодный воздух вонзался на вдохе в голову, словно ледяной лом. Тамир судорожно дышал, понимая, что хочет разрыдаться и… не может. Рыдания застревали в горле, и обжигающая стужа проталкивала их обратно в грудь.

Лесана прежде не бывала в каменоломнях, и даже не знала толком, где они находятся. Они шли долго. Ветер бил в лицо, швырял колючие снежинки, но трое путников взмокли, выдергивая ноги из сугробов. В сапоги набился снег, а штанины заиндевели ото льда. Тамир и Ихтор часто менялись, передавая друг другу Айлишу. Снег сыпался на изувеченное лицо мертвой девушки, прикрывал безобразную рану. И хотелось только одного — чтобы быстрее этот страшный путь в ночи завершился, потому что не было сил видеть тонкие голые ноги с маленькими белыми пальцами, заострившийся профиль, безжизненное лицо и свалявшиеся мелкие кудряшки вокруг воскового лба…