David Eddings - Потаенный Город

– Халэд! – воскликнул потрясенный Берит.

– Ты когда-нибудь видел, как он пытается работать с инструментами? Отец нам не раз повторял: «Не давайте Спархоку далее притронуться к инструментам!» У Келтэна руки растут из нужного места, а вот Спархок совершенно безнадежен. Если поручить ему честную работу, он скорее покалечит себя… – Халэд резко вскинул голову и выругался.

– В чем дело?

– А ты не чувствуешь? Буксирные канаты с левого борта ослабли. Пойдем-ка, встряхнем матросов. Мы же не хотим, чтобы эта неуклюжая громадина снова встала торчком.

И двое молодых людей, кутаясь в меховые плащи, быстро зашагали по покрытым инеем бревнам, огибая на ходу загон, где кони тесно сбились в кучу, и спасаясь от ледяного пронизывающего ветра, который дул в корму.

Идея увязать все плоты в один гигантский плот была безусловно хороша, но управлять этим плотом оказалось даже труднее, чем предполагали Сорджи или Халэд. Сплетенные из веток примитивные паруса хорошо ловили ветер, вызванный Ксанетией, направляя тяжесть громадного плота к югу. Корабли Сорджи должны были вести плот на буксире, и тут-то и начинались проблемы. Даже два корабля, подгоняемые ветром одинаковой силы, никогда не движутся с одинаковой скоростью, а потому полсотни судов впереди плота и по двадцать пять по бокам приходилось вести с небывалой точностью, чтобы громадный плот двигался в нужном направлении. Покуда все были настороже, все шло как надо, но в двух днях южнее Беллиомовой стены вдруг сразу несколько мелочей пошло наперекосяк, и плот начал опасно крениться набок. Выровнять этот крен не удавалось никакими усилиями, а потому пришлось разбирать и наново увязывать плот – нелегкий труд на морозе и под промозглым ветром. Никому не хотелось снова повторять этот подвиг.

Когда они добрались до левого борта, Берит вынул из-под мехового плаща бронзовый рожок и проиграл краткий немузыкальный сигнал, повернувшись к буксирным судам, а Халэд между тем неистово размахивал желтым флагом. Условленные заранее сигналы были просты. Желтый флаг приказывал судам прибавить парусов, чтобы натянуть буксирные канаты, синий флаг велел сбросить скорость, чтобы ослабить канаты, а красный – отвязать канаты и убираться с дороги плота.

Наконец канаты снова натянулись – это краткий сигнал Халэда был передан по цепочке матросам, стоявшим на вахте.

– Как тебе удается следить за всем? – спросил Берит у своего друга. – И откуда ты так быстро узнаешь, что что-то не так?

– Боль, – сухо ответил Халэд. – Я вовсе не горю желанием несколько дней подряд разбирать и собирать эту неповоротливую скотину под ледяным дождем, который сразу на мне и намерзает, а потому я весьма внимательно прислушиваюсь к тому, что говорит мне мое тело. Малейшие перемены можно ощутить ногами, а то и пятками. Когда хоть один из канатов ослабляется, плот движется немного по-другому.

– Есть ли что-нибудь такое, чего ты не умеешь?

– Я плохо танцую. – Халэд сморщился под новым порывом жгуче-ледяного дождя со снегом. – Пора кормить и поить лошадей. Пойдем, скажем послушникам, что довольно сидеть сложа руки и восхищаться своими титулами, – пора приниматься за дело.

– Ты и в самом деле ненавидишь аристократов? – спросил Берит, когда они вдоль края загона двинулись к навесам, под которыми укрывались молодые послушники.

– Да нет, вовсе я их не ненавижу. У меня просто не хватает на них терпения, и я никак не могу взять в толк, как это можно не замечать того, что творится вокруг. Титул, должно быть, увесистая штука, если тот, кто его носит, больше ни на что не обращает внимания.

– Ты ведь и сам когда-нибудь станешь рыцарем.

– Не я это выдумал. Спархоку иногда приходят в голову поразительные глупости. Он отчего-то решил, что сделать рыцарями меня и моих братьев – значит оказать честь памяти нашего отца. Уверен, что отец сейчас покатывается над ним со смеху. – Они уже дошли до навесов, когда Халэд повысил голос:

– Подъем, господа! Пора кормить и поить коней! За работу!

Затем он критическим оком оглядел загон. Пять тысяч лошадей оставляют весьма внушительные следы своего пребывания.

– Думаю, пора преподать нашим послушникам еще один урок смирения, – тихо сказал он Бериту и громче добавил:

– А когда вы с этим управитесь – беритесь за лопаты и тачки. Мы ведь не хотим накапливать лишний вес, верно, господа?

Берит не был еще полностью искушен в некоторых сложных разновидностях магии – эта часть пандионского обучения длится порой всю жизнь. Однако он продвинулся уже достаточно далеко, чтобы распознать игру со временем и расстоянием. Казалось, что гигантский плот едва ползет на юг, однако быстрая перемена погоды безоговорочно противоречила этому ощущению. Во-первых, у них должно было уйти гораздо больше времени на то, чтобы ускользнуть от нестерпимых холодов дальнего севера, а во-вторых, дни не могли так скоро удлиниться вновь.