Игорь Смирнов - Моряна

— Ты? Урод?.. — Сперва горло Моряны словно сдавило что: не голос — один шепот, ничего не разобрать, но понемногу лицо ее засветилось от приветной улыбки, глаза засияли, повлажнели, она смотрела на него с нежной страстью и долго не могла вымолвить слов, смысл которых был ясен лишь ей: — Ты красивый. Ты очень красивый, Человек, и я люблю тебя! А уроды — там, на круче, в деревне, на всей суше — они мне неприятны… Скажи: могу я понравиться? Хоть немножко? Хоть чуть-чуть?

Застыдился, откашлялся Мурло:

— Тобой не налюбуешься, Моряна!

— Правда? А в стране моей мне тяжко: таких, как я, считают там уродами, которых пугаются и которых никогда не полюбят!

— Что за диво! — Мурло тряхнул головой. — В твоей стране, верно, дураки живут, ежели не понимают истинной пригожести!

— Милый мой!

Опять прильнула к его ногам, опять стала ластиться к нему. Не отталкивал он ее больше: смотрел на бледное зеленое лицо, на тонкие и гибкие, как лоза, руки, на пышные смарагдовые волосы, пахнущие морем, на ее складное тело… Робко коснулся холодной кожи — и женщину обнял впервые. Неведомое до той поры переживание волной докатилось до сердца, захлестнуло его, заставило замереть в сладкой истоме…

Н-да!.. С трудом вспоминал он потом, как вдыхал какой-то душистый газ, вдыхал полной грудью, неспешно, с охотой, как потом взяла она его за руку и повела с собой в море.

А вслед им с кручи летели тяжелые булыжники и истошные крики озлобленных людей.

Дальше… Дальше что-либо припомнить в точности трудно — одни обрывки, ничего цельного. Известно, что Мурло первым из людей узрел неописуемые морские сокровища. Известно и то — и это самое интересное! — будто он встретил там, на дне, удивительную черную пирамиду — высокую, вроде великанова дома, с круглыми светящимися оконцами, — в которой обитали единородники Моряны. Жили они замкнуто, людям на глаза не показывались и были страшно недовольны тем, что Моряна так накрепко связала свою судьбу с Человеком…

Несколько дней пропадал Мурло в море, несколько дней радовался своему счастью, а потом вдруг затосковал по берегу — по лесу, по воздуху — хоть умри! С неохотой отпускала его Моряна на сушу, много времени проводила под кручей за камнями, ожидая и томясь в тревоге. Но как только появлялся он среди белоствольных березок — уходили тревоги, возвращалась утраченная было радость и, как прежде, текли светлые минуты благоденствия.

А однажды, когда сидели они вдвоем под плакучими ракитами у устья Чистых Струй, вышла из воды в чешуйчатом плаще уродливая подружка Моряны и стала строго выговаривать ей:

— Когда образумишься, когда прозреешь, сестра? Неужели до сей поры не уяснила, кого избрало твое извращенное чувство? Пусть он красив, пусть будет лучше всех туземцев, но у него же нет хвоста! А нижние руки — это позор, это истинное уродство, и нет ему оправдания! — Глянула потом косо на Человека, лицо еще больше позеленело. — Он никогда не научится мыслить по-нашему, он никогда не научится жить в море, и никогда мы не поймем друг друга! Покорись, сестра. Что делать, если ты обижена судьбой? Но видеться с бесхвостыми мы тебе не позволим. Идем отсюда!

Подошел к ней Мурло — отшатнулась она в испуге, тонкие руки перед собой выкинула: «Не подходи!». А он сказал ей тихо:

— Моряну судьба не обидела — красивше не сыщешь на свете! А вот на нашей с тобой плоти сам дьявол пахал да сеял.

— Как смеешь так говорить со мной, с первой красавицей Рубиновых Вод!.. Ну, скоро ты не увидишь своей чудовищной избранницы! — Молнией сверкнул чешуйчатый плащ на солнце, хвост, как плеть, хлестнул по воде, и волны — одна за другой — набежали на прибрежный песок.

Встревожился Мурло:

— Чего тут брехнула она? Больно тоскливо стало.

— Не верь ей. — Опять словно что сжало горло Моряны. — Мы не расстанемся. Ведь правда не расстанемся, милый? — Горесть разлуки почуял он в ее голосе, горесть, которую стал подмечать с некоторых пор в ее усталом виде, в припухших веждах. — Послушай! — Обняла крепко, с силой, — казалось, на век хотела удержать возле себя. — Мы все скоро улетим на нашу родину — это далеко, очень далеко, возле Малиновой звезды! Вода там красная, как россыпь рубинов, теплая и ласковая, как руки любимого… Поедешь с нами? Совсем?.. Ну, прошу тебя?

— Вон оно как…

Нахмурился Мурло, уронил голову и долго-долго сидел неподвижно. Потом поднял заблестевшие глаза, и она увидела ответ, что заставил вздрогнуть ее. Ждала, готовилась к этому ответу, знала, что иначе-то он и не решит, да вот поди ж ты — сердцу-то не прикажешь!..